В экспозиции четвёртой выставки были представлены произведения 42 художников, в числе которых почётные экспоненты А. и С. Ткачёвы, М. Фаткулин, В. Сидоров. Практика приглашения почётных экспонентов существовала и сто лет назад. Именно в таком статусе в СРХ принимали участие легендарные В. Васнецов и В. Суриков.
Среди двухсот работ выставки каждый зритель мог найти что-то близкое по духу и настроению: жанровая картина на тему православия, русской истории, современной деревни (А. Боганис, С. Гавриляченко, А. Дроздов, Н. Зайцев, И. Каверзнев, С. Смирнов, М. Фаюстов, Д. Шмарин), лирические пейзажи и натурные этюды различных уголков России (А. Алёхин, А. Дареев, Ю. Мокшин, М. Изотов, А. Клюев, В. Орлов, Ю. Орлов, В. Страхов, Н. Третьяков), портреты (А. Дроздов, Ю. Маланенков, Н. Пластов), графика (Н. Зайцева, М. Кочешков, Ю. Ткачёв).
В этом году строго было соблюдено правило выставлять на выставках только новые либо нигде ранее не показывавшиеся картины. Некоторые произведения, не соответствовавшие этому принципу, были сняты с выставки. При этом в союзе, несмотря на то, что там представлены четыре поколения авторов, стремятся в равной степени одинаково требовательно относиться как к художникам, носящим почётные звания народных и академиков, так и к недавним выпускникам художественных вузов, не облачённых регалиями. Считается, что каждый автор должен отвечать перед коллегами и зрителем новыми произведениями и ежегодно заново подтверждать свой творческий потенциал.
Открытие завершилось вручением ежегодной премии им. А. Пластова. Эта премия была учреждена в рамках союза в 2008 году по инициативе его участников и с согласия наследников великого мастера. Несмотря на то, что премия не носит государственного статуса, её значение в том, что она присуждается художниками художнику, а высокая оценка и искреннее признание коллег всегда ценились в мире живописи. Новым лауреатом премии стал представитель Красноярска, член-корреспондент РАХ А. Клюев.
Олег ДЕНИСОВ
Обсудить на форуме
Попытка переворота
Попытка переворота
После того как мы
окончательно потеряли из виду
цель, мы удвоили наши усилия.
Джордж Сантаяна
Шёл на фильм "Жила-была одна баба", уже прочитав многое из того, что было написано о работе Андрея Смирнова и сказано им самим в многочисленных интервью. Вместе с режиссёром обиделся на жюри Монреальского кинофестиваля, которое почти всех участников конкурса хоть как-то наградило, а нашу "Бабу" никак. Тут, правда, несколько запутался, потому что, по мнению режиссёра, фильм не может понравиться коммунистам и фашистам - неужели они оккупировали Канаду? В другом интервью зацепило сетование Андрея Сергеевича на то, что фильм зрители принимают или не принимают, но никто не говорит о его художественных качествах. Потому, устроившись поудобнее в кресле полупустого (странновато для премьерного показа) кинотеатра "Пионер", отрешился от "хвалы и клеветы" и приготовился не "принимать или не принимать", а получать потрясение от искусства[?]
МОТИВЫ ВЫМЫСЛА
Андрей Смирнов, не снимавший 30 лет, говорил о том, как теперь, в отсутствие цензуры, работать было непривычно и радостно. Режиссёр вспомнил вопиющий случай. Советские церберы заставили его переснять финальную сцену "Белорусского вокзала": надеть майки на голых по пояс ветеранов и беспощадно переснять[?] Но стоп, стоп, вы видели голый торс Евгения Леонова? А вдруг редакторы поступили правильно - непрезентабельная, отчасти юмористическая физиология жировых складок полуголых дядек могла увести в сторону и смазать мощный песенный финал картины?.. Кстати, говоря о "Белорусском вокзале", часто забывают человека, без которого никакого "кина бы не было", - автора замечательного сценария Вадима Трунина. И совсем некстати: "зверства советской цензуры" не страшнее диктата продюсеров в Голливуде - искусству коммерческие препоны преодолевать даже сложнее, чем идеологические.
Однако обратимся к началу начал, к сценарию "Одной бабы". Андрей Смирнов, увлёкшись ещё в 1987-м темой антоновского восстания, писал его много лет. Наконец закончил, дал почитать предпринимателям Абрамовичу, Вексельбергу, Коху, а также Чубайсу, Гозману, Сердюкову, Слиске и другим влиятельным киноманам. Они сценарий одобрили и помогли режиссёру, судя по высказанной им "особой благодарности", его экранизировать[?] Смею утверждать, что в стране докоха-слисковского периода, когда ещё существовали какие-то творческие критерии и огромную роль играл институт редактуры, сценарий не был бы принят на уровне худсовета любой киностудии, и именно (отложим в сторону политику) по художественным причинам.