- Обещай мне, что ты пригласишь меня в Москву.
- Это здорово, Надь! - Ирина Розанова (Екатерина Фурцева) оправдывает нелепый текст манерной взвинченностью. - Ты ж у нас вдова знаменитого художника Фернана Леже! Ты ж у нас член компартии!..
Та же кокетливость возникает и у Сергея Юрского (Борис Пастернак). Эпизод в переделкинском доме поэта. В комнату входит некто и здоровается:
- Привет, Боря.
- При-шёл пи-са-тель Фе-дин, - обращается Сергей Юрский как бы к самому себе, наигранно растягивая слоги. - Костя, заходи, правда, гости соберутся только к обеду.
- Я к тебе пришёл не как гость, а как председатель правления Союза писателей[?]
Вы тоже обратили внимание, как изобретательно проинформировали неосведомлённых о статусе Федина?
Чуть позже, в сцене якобы планируемого Пастернаком самоубийства, обсуждая перспективы эмиграции, Ольга Ивинская заставляет Бориса Леонидовича объяснять телезрителю характер их отношений. Заходит издалека:
- Она жена твоя, а я кто?..
Борис Леонидович сообщает, абсолютно утратив при этом чувство стиля:
- Ты моя жизнь. Если нельзя уехать, надо уйти вдвоём. Давай проведём вечер вдвоём, побудем вместе, пусть нас так вдвоём и найдут[?] Здесь 20 таблеток[?]
Следует похвалить сценаристов Ларису Степанову и Павла Финна, которые вдвоём придумали эвфемизм "моя жизнь", а ведь могли сформулировать неделикатно: "Ты моя любовница".
Вообще Борису Леонидовичу досталось. Такое впечатление, что авторы проекта решили доказать неангажированность публичным унижением поэта, ставшего кумиром либеральной общественности. Так шпионы, чтобы вызвать доверие, напоказ стреляют в своих.
Сценаристы решили разыграть в лицах известное письмо Федина Поликарпову, в котором председатель правления СП сообщает завотделом культуры ЦК, что приходила подруга Пастернака и предупредила: тот предлагал ей совершить коллективное самоубийство.
В историческую достоверность страшного плана верить не стоит. Однако с каким-то потрясающим исступлением авторы раскручивают тему, иллюстрируют сомнительные человеческие качества Бориса Леонидовича. Само по себе это, конечно, не новость. Но зачем поэт, появляющийся в сериале мимоходом, тратит всё своё экранное время на помощь зрителю в рекогносцировке и компрометацию самого себя? В фильме поэт-христианин собирается не только покончить с собой, но и ввести любовницу в смертный грех[?]
Этого требует сверхзадача: ужасающее намерение Бориса Леонидовича выявляет страшную греховность советской власти. Ведь в фильме советская власть почти доводит до самоубийства выдающегося поэта, который, в свою очередь, склоняет к суициду любовницу. Внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за пастернак.
Сказочных обстоятельств в фильме множество. Фурцева, днём громившая Пастернака в ЦК, вечером в спальне слушает (чудесное совпадение) назидательную декламацию Александра Домогарова: "Не плачь, не морщь опухших губ[?]" И министр культуры как будто прозревает, а недавнее возмущение (вполне, кстати говоря, резонное), что Нобелевская премия досталась не Шолохову, становится очевидной глупостью. Сценаристы бросают в топку всё, инсценируют любимую либералами цитату "Пастернака не читал, но осуждаю"[?]
Но почему так примитивно, почему без огонька? Почему, посмотрев двенадцать серий, пребываешь в убеждённости, что участники проекта просто отбывали номер?..
Они устали. В этом собирательном местоимении сотни разочаровавшихся в дремучем народе, тех, кто считает проигранной борьбу за демократию, кто отчаялся и хочет уехать, а пока просто зарабатывает деньги и радуется любой возможности плюнуть в герб СССР.
А начинали они ярко и самоуверенно - талантливым, тонким, а потому особенно действенным "Покаянием". Но за двадцать пять лет открытая и постоянно взбалтываемая ёмкость с антисоветским шампанским стала дурно пахнуть. Жидкость перестала пениться, поднимать со дна колючие пузырьки. Энергия отрицания "совка" окончательно выдохлась.
То антисоветское, что мы видим сейчас по телевизору, и в частности сериал "Фурцева", - инерция. Не бойтесь, такое уже не задавит.
Обсудить на форуме
Суровая осень
Суровая осень
ТЕЛЕВОЙНА
Так называется документальный фильм, работу над которым заканчивает творческая группа телекомпании "Полюс". Фильм посвящён 70-летию битвы под Москвой, но рассказывает в основном о тех тревожных днях и ночах, которые довелось пережить москвичам и жителям пригорода в августе - декабре 1941 года.
- Не понимаю, зачем нужно звать актёров и реконструировать эпизоды, если участники и свидетели событий, слава богу, живы-здоровы, - говорит автор фильма, заслуженная артистка России Инна Ермилова. - Но таких людей становится всё меньше, и, по сути, у нас сейчас есть последняя возможность встретиться с ними, услышать и записать их рассказы. А рассказы эти крайне интересны, даже сенсационны. Вот сейчас принято говорить о "панике 16 октября". Но наши собеседники утверждают: не нужно оскорблять москвичей. Они рыли окопы, устраивали баррикады, гасили на крышах зажигалки[?] А неразбериху, суматоху спровоцировали те, кто приказал закрыть метро, срочно демонтировать заводы, раздавать продукты. На Центральном телеграфе вспоминают, как 16 октября в райкоме партии было дано указание: предприятие закрыть. Так вот, сами сотрудники телеграфа отказались это делать - как же оставить фронт и тыл без той связи, которую они обеспечивали. И работали сутками, невзирая на постоянные бомбёжки. А "паника" прекратилась 20 октября, как только вышло знаменитое постановление об осадном положении: "Сим объявляется[?]"
Мы много раз выезжали и в те места, куда докатилась фашистская волна и откуда началось в начале декабря наше контрнаступление. Деревня Шолохово, до Москвы рукой подать, Останкинская башня на горизонте. Враг не сумел её занять - и здесь, в ночь перед решающим броском, останавливались наши танкисты. Надежда Петровна Бузинова вспоминает, как именно в её доме грелись солдаты, варили пшённую кашу[?] А в соседнем посёлке Луговая, где фашисты "гостили" несколько дней, Полина Николаевна Скляр нам показала подвал, в котором её семья прятала командира повреждённого танка. "А не страшно было, ведь если бы его обнаружили[?]" - "Вот и танкист, когда прощался, так говорил. И обещал - жив буду, после войны приеду. Не приехал[?]"
А вот дом в той же Луговой, окно которого пробито пулей тогда, в первых числах декабря 1941 года. "Не может быть! Вы что, ни разу ремонт не делали?" "Много раз, - отвечает Галина Николаевна Антипина. - Но мама моя когда-то наказала: стекло - не трогать. Пусть память останется об этой страшной осени, о тех, кто нас освобождал".
Множество братских могил в этих местах[?] На некоторых лежат бронзовые бескозырки, наступление в районе Лобни начинали моряки. "Вот по этому полю мы шли в атаку, - вспоминает Виктор Иванович Наумов, - во весь рост, с криком "Полундра". Оглядываюсь - неужели так много наших уже погибло? Но нет, это на снегу бушлаты чернеют, сбросили мы их, пусть враг бежит от одного вида тельняшек. Хотя ведь и полегло на этом поле матросов наших несколько сотен. Все они здесь, в братской могиле возле церкви".
Заканчивается фильм эпизодом, снятым буквально на днях: на окраине деревни Шолохово, возле Музея танка Т-34, ветераны и молодёжь открывают памятный знак "Лента Славы". Скоро такие знаки появятся и в других местах Подмосковья, где остановлен был враг.
Впрочем, обо всём не расскажешь, да и фильм неинтересно будет смотреть.
Дмитрий АЛЕКСАНДРОВ
Обсудить на форуме