Ещё более тёмное будущее надвигается на нас с экранов массовых молодёжных передач типа "Дом-2", от тяжёлого рока, в инвольтациях которого растут наши дети, из всех "розово-голубых" ночных клубов с наркотой, из нежных уст любой матерящейся школьницы или студентки.
Мы, русские, не должны зарывать голову в какой-либо песок, называя вещи их собственными именами. Последняя книга Нового Завета называется "Апокалипсис", и все знают, что там написано. Молочных рек в кисельных берегах в конце истории нам никто не обещал, а технический прогресс нашего времени, построенный на песке нравственного нигилизма и пошлейшего прагматизма, в любой момент грозит взорваться тем или иным кризисом, и никогда нельзя поручиться, что он не будет последним.
Главный кризис, собственно, уже произошёл: на философском языке он называется постмодерном, который окончательно ("по совести") попрощался с разделением добра и зла в жизни, культуре и политике. На наших глазах в Европе - и, к сожалению, в России - происходит инволюция всего корпуса социокультурных связей в сторону тотальной эгоистически-прагматической мотивации.
В недалёком будущем мы можем столкнуться с почти полным исчезновением того, что когда-то называлось "благородством" (и было даже закреплено за специальными сословиями), а это и означает конец духовной истории человечества как социального процесса. В некотором смысле конец культуры, философии и искусства уже произошёл, только не всё это заметили.
Однако - как это ни покажется кому-либо странным - именно Россия остаётся сегодня одним из немногих мест на земле, где ещё продолжается борьба против ниспадения человечества - и русского народа прежде всего - в то предсмертное состояние, которой Александр Зиновьев назвал "всемирным человейником". Быть русским в ХХI веке и означает принимать в этой борьбе сознательное участие. То же самое касается и "заграничных" русских, если они остаются русскими.
Основной вызов русской идентичности - духовное (и, как следствие, социальное и биологическое) растворение русских среди нехристианских и постхристианских народов, обладающих на сегодняшний день рядом прагматических преимуществ, прежде всего финансово-информационного и технологического порядка.
Если антихристианская и нехристианская (постмодернистская) глобализация будет продолжаться теми же темпами и в том же направлении, то в перспективе, как ни тяжело это признать, православно-русской цивилизации, возможно, придётся трансформироваться в практиках скрытой ("катакомбной") Церкви и сопутствующих ей социокультурных отношений.
Я не касаюсь в данном случае возможности прямого божественного вмешательства - это было бы прямым чудом, а чудо механизма не имеет.
Новые нерусские
Новые нерусские
В пригороде Волгограда у меня есть небольшой домик, что-то вроде дачи. Летом я почти всегда постоянно нахожусь там. И вот однажды за забором я услышал чужую гортанную речь. Проходила компания "лиц кавказской национальности", громко обсуждая какие-то свои проблемы. Спустя некоторое время снова послышались возгласы на непонятном языке - к магазину, расположенному рядом, направлялась группа таджиков. Потом прошли цыгане, потом снова кавказцы, потом опять таджики-строители[?]
Русской речи не было слышно. В какой-то момент возникло полное ощущение того, что мой двор перенесён в другое государство. А ведь когда-то выходцы из южных краёв в нашем посёлке были экзотической редкостью.
Так как же получилось так, что русские медленно, но верно становятся в южных городах меньшинством?
За разъяснениями я обратился к начальнику организационно-аналитического отдела УФМС России по Волгоградской области Галине АЛЯБЬЕВОЙ.
- Галина Владимировна, меняется ли национальная структура региона? И если меняется, то как?
- Согласно Стратегии социально-экономического развития Волгоградской области до 2025 года, утверждённой в 2008 году, на территории области проживает более 110 национальностей и народностей, общая численность нерусского населения составляет 299,9 тыс. человек, или 11,1 процента от общего числа населения. Среди наиболее крупных и влиятельных общин: чеченская (численность около 70 тысяч человек), азербайджанская (75-80 тысяч человек), армянская (30-35 тысяч человек), казахская (40-50 тысяч человек).