Я не настолько кровожаден, чтобы требовать наказания адептов постмодернизма путём совмещения их пяток с их же затылками, да и дело это представляется мне бесполезным, поскольку, по их же свидетельствам, они не что иное, как пустота. Хватило бы нам только ума именно ТАК и относиться к этому явлению.
Обсудить на форуме
Можно его не любить, но нужно уважать
Можно его не любить, но нужно уважать
ВСЕВОЛОД КОЧЕТОВ - 100
4 февраля исполняется 100 лет со дня рождения советского писателя, редактора, журналиста и общественного деятеля Всеволода Анисимовича Кочетова. Сегодня о нём вспоминают не особенно часто, хотя в своё время он был одной из самых заметных фигур литературного процесса. У нашей газеты к нему особое отношение, поскольку он был главным редактором "ЛГ" с 1955 по1959 год. О феномене Кочетова мы говорим с известным критиком Владимиром БОНДАРЕНКО.
- Владимир Григорьевич, а вы лично были знакомы с Кочетовым?
- Я встречал его на различных общественных мероприятиях, писательских собраниях, когда работал обозревателем в "Литературной России". Да и вообще Кочетов был фигурой известной, яростным публицистом и оратором, членом различных редколлегий, трудно было его не замечать. Но так получилось, что нас друг другу не представили. Не забывайте про весовые категории: я был начинающим, а он - уже классиком.
- А в журнале "Октябрь", который он долгое время возглавлял? Вы ведь там тоже работали.
- Я пришёл в "Октябрь" уже после смерти Кочетова. И был я таким "дитём оттепели", следуя тогдашней моде. То есть антисталинистом, демократом и свободолюбцем в одном флаконе. Естественно, что, возглавив в журнале отдел критики, я поначалу относился к деятельности прежнего главреда скептически. Мне он представлялся сухим функционером, мастодонтом. Однако вскоре пришлось переменить своё мнение о нём. Люди, которые с ним прежде работали, отзывались о Кочетове только положительно. Для меня стало очевидно, что он был на порядок чутче и внимательнее к своим сотрудникам, чем тот же Анатолий Ананьев, возглавивший журнал в 1973 году. Для Кочетова очень важно было помогать другим людям, решать чужие проблемы - это редкое качество на самом деле.
- Но от этого он не перестал быть ортодоксальным марксистом, коммунистом, консерватором[?]
- Вы не поверите, но для того чтобы в те годы проводить такую советско-консервативную политику в журнале, нужно было обладать настоящим мужеством. Сейчас это может показаться странным, но так оно и было. Тем более что Кочетов не умел изворачиваться, хитрить, плести интриги или вести какие-то закулисные переговоры с аппаратчиками. Он фанатично верил в коммунизм и считал, что о тех или иных недостатках и проблемах нужно говорить прямо и без обиняков. Защищал коллег по писательскому цеху, пробивал громкие публикации, спорил с должностными лицами из министерств. Это не нравилось партноменклатуре, поэтому Кочетову доставалось от неё гораздо больше и чаще, чем другим главредам литературных изданий. Можно его не любить как писателя, но нужно уважать за такую принципиальность.
- Может, он и от властей пострадал? Прямо какой-то правозащитник получается[?]
- И это было! Он не только во время "оттепели" говорил то, что думал, но и в сталинское время, когда это было небезопасно. Одну из первых его повестей сначала вообще запретили к печати, но потом всё-таки опубликовали в журнале "Звезда". И было это перед знаменитым постановлением ЦК о журналах "Звезда" и "Ленинград". Так что последовавшие гонения на авторов этих журналов коснулись в том числе и его, а не только Зощенко и Ахматовой, как мы привыкли думать.
- Вы считаете, что Кочетов был большим писателем?
- С точки зрения таланта и художественности, профессионализма он, конечно, выделялся среди советских тружеников пера. Великим его назвать трудно, но выдающимся - вполне можно, если не приплетать сюда политические взгляды писателя, как это сегодня принято. Знаете, я недавно в очередной раз был в Венеции и посетил могилу Иосифа Бродского, о котором сейчас заканчиваю книгу. Также я посетил могилу гениального поэта Эзры Паунда, находящуюся там неподалёку. Так вот, Паунд просидел 12 лет в американской психушке за пропаганду фашизма. Понимаете, здорового человека столько времени держали в больнице за убеждения. Поэтому когда говорят о карательной психиатрии в СССР, надо помнить, что не только у нас диссидентов держали в сумасшедших домах, но и на Западе. Паунд - убеждённый фашист, нацист, но любим-то мы его не за это. Да и сколько было поэтов, прозаиков, философов мирового уровня, не только симпатизировавших фашизму, но и сотрудничавших с фашистами, - это и Габриэлле Д`Аннунцио, и Мартин Хайдеггер, и Кнут Гамсун. Что теперь, не читать их книг, вычеркнуть этих гениев из истории литературы? Вот и с Кочетовым та же история. Давайте будем смотреть не на его убеждения, а на творчество.