Там же, в Пёрл-Харборе, я познакомился с Гербертом Уотервоксом, 95-летним ветераном в инвалидной коляске, который раздавал листовки с описанием своей боевой биографии. Наша встреча оказалась для Уотервокса, да и для меня тоже, в некотором смысле знаменательной. Ведь рядом с фотографией молодого бравого моряка, каким был Герберт в 1941 году накануне бомбёжки Пёрл-Харбора, было помещено и другое фото, запечатлевшее его братание с русскими солдатами на Эльбе. С тех пор всех русских, с которыми на Гавайях ему приходится нечасто встречаться, Уотервокс, простите за тавтологию, приветствует словом "Привет!". А знаменитое гавайское "Алоха", вобравшее в себя и радость встречи, и самые добрые пожелания здоровья, Уотервокс забавно ассоциирует с русским именем Алёха, которое услышал когда-то на Эльбе.
Конечно, мы сфотографировались на память. А позднее я увидел в музее Пёрл-Харбора те самые фото с листовки Уотервокса. Кстати, именно Герберт разъяснил мне смысл слова "Тора!", которым открывается музейная экспозиция. Оказывается, японские лётчики, отбомбив гавайскую бухту, посылали в эфир победный пароль "Тора! Тора! Тора!", что означает "Тигр! Тигр! Тигр!". А ещё старый воин посоветовал мне повнимательнее приглядеться к линкору "Миссури", который встал на вечную стоянку метрах в двухстах от затопленной "Аризоны". Именно на палубе "Миссури" был подписан акт о капитуляции Японии во Второй мировой войне. Вот так на пару они и вошли в историю как бы кильватерным строем: сперва затопленная "Аризона" - символ первого поражения, а затем надраенный до зеркального блеска линкор "Миссури" - знак окончательной Победы.
А на берегу бухты Пёрл-Харбор, что в переводе означает "Жемчужная гавань", помимо военных почестей погибшим один за другим, звонко выдувая медь оркестров и под неусыпным "надзором" десятков телекамер, вышагивали в полувоенной форме мальчишки и девчонки, безмерно счастливые от того, что им довелось участвовать в столь памятном, историческом для них событии - праздновании (да, да, праздновании!) 70-летия бомбёжки американского Пёрл-Харбора японскими камикадзе. И, честно скажу, мысленно я снимал шляпу перед американцами, умеющими даже свои поражения использовать как мощный стимул для патриотического воспитания молодёжи.
Анатолий САЛУЦКИЙ
А Толстой ли это был?
А Толстой ли это был?
А ВЫ СМОТРЕЛИ?
Этот вопрос в ночь на пятницу задавали себе и телезрители, и участники дискуссии, пришедшие на "Закрытый показ" фильма Майкла Хоффмана "Последнее воскресение". Ведущий несколько раз задавал собравшимся один и тот же вопрос: если бы героями этой истории любви были не Лев Николаевич и Софья Андреевна, а какие-то другие пожилые люди, понравилось бы вам увиденное, но однозначного ответа так и не получил. Возможно, потому, что и фильм неоднозначен.
Первые пятнадцать минут Лев Николаевич жутко раздражал - не таким мы представляли себе великого Толстого. Но актёры играли прекрасно, и в конце концов я увлеклась, прощая иностранцам то, что было бы непростительно для русского режиссёра. Кудахтанье вспоминающей молодость Софьи Андреевны, ответное кукареканье перешедшего восьмидесятилетний рубеж Льва Николаевича. Крестьян, занимающихся на поляне какой-то восточной гимнастикой, прекрасную тёплую солнечную погоду в день смерти Толстого, слишком откровенную постельную сцену с Машей и Булгаковым, секретарём Льва Николаевича. Фильм делался для западного зрителя, и, чтобы он его смотрел, возможно, нужны были и вторая любовная линия, и оголтелая борьба за наследство, и стрельба. И всё же была в фильме и попытка понять этих русских. Деликатное отношение к нашей истории отметили все участники дискуссии. Потомки Льва Николаевича Владимир и Пётр Толстые, писатель Алексей Варламов, режиссёр Александр Адабашьян, актёр Сергей Шакуров, литературоведы Лев Аннинский, Павел Басинский, Марина Суровцева и другие.
Закончился показ в третьем часу ночи, ещё час телезрители не отрывались от экранов, слушая мнения экспертов, сопоставляя свои впечатления и пытаясь понять, почему этот фильм увидели только "совы". Почему развесистая клюква с американскими суперменами, играючи побеждающими наших офицеров, естественно, в шапках-ушанках и с огромными красными звёздами, идёт в прайм-тайм, а то, что заставляет задуматься, - глубокой ночью?
Людмила МАЗУРОВА
televed@mail.ru