В этой ночи под коркой
К стенам приросшей стены.
Ветру - погонщику мула,
Снегу - выпавшей манне,
Людям - тире и точкам
Это пространство как лист.
Лист, где рука зачеркнула,
Всё, что гноилось бранью,
Всё, от чего этой ночью
Мысли мои отреклись.
ЮНОСТЬ
И вино пилось, и куплеты пелись.
Принималась за правду любая ересь.
Ремесло шарманщика - центробежно,
Из него мы брали лишь звук, конечно.
Был квадрат окна нам пчелиной сотой -
Каждый первый - мёда, полёта - сотый
Возжелал. Картина тем интересней,
Чем ясней при взгляде, что нет - не здесь мы.
Был запретный плод нам небесным телом -
За окном его на ветвях вертело
Вольным ветром, но только когда он падал -
При укусе брызгал змеиным ядом.
Контролёры держали нас в "чёрных" списках.
Доктора заносили нас в группы риска.
Человек со страницы, с плёнки, с плаката
Убедительней был пересёкших экватор.
Сквозь распахнутый ворот душа дышала.
Наносило тату скорпионье жало.
Те цветы, что пестрели на минном поле,
Среди прочих были милей нам боле.
Кто-то вышел к морю, кто-то сник под пулей,
Кто-то крылья повесил на спинку стула,
Но когда оглянуться желанье остро
В нас подчас возникает - мы видим звёзды.
ПАМЯТЬ
Пойте песню свою, горемычные русы, -
Деревянный ваш колокол золото льёт
По осенней поре - не от этого ль грустно
Вам, как мне, наблюдавшему листьев полёт.
Всё уйдёт в никуда - но хоть что-то оставить
(Пусть на миг, пусть на вздох) мы под небом должны -
Ведь в конечном итоге все мы - это память,
Обронённая веком в кустах бузины.
Родина – одна
Родина – одна
ПОЭЗИЯ
Евгений ЕРХОВ
* * *
Иного и не хочется:
навек сошлись во мне
отечество и отчество,
согласные вполне.
Неужто кто обидится?
Господь их упаси:
не волен был родиться я
не на святой Руси.
Своими палестинами
гордитесь, мне - моя
с молебнами, крестинами, с
неверьем за края.
Мордва и чудь, и прочая
российская родня,
не кровная, побочная,
а без неё - ни дня!
И нет другого берега
у нас, другой реки[?]
Неужто с кем истерика? -
Господь, обереги!
Наветы все простили мы,
виновных не ища.
Своими палестинами
гордитесь, трепеща!
* * *
Родина, ты у меня одна,
как и мать,
но мать меня оставила:
только позвала отца война -
и свершилось наущенье дьявола.
И пошёл босым я по стерне,
рядом где-то ангелы летели, -
ни печати Каина на мне,
ни клейма ушкуйника на теле.
Шёл и шёл[?] Кровянились ступни,
и стучал в висок незримый молот.
Может, и не я шагал сквозь дни,
а людская маета и холод[?]
Господи, прости меня за всё,
выжил, вынес то, что ты отмерил,
повернул фортуны колесо -
и в себя, и в Родину поверил.
Всё иду, всё душу нараспах,