МЕМУАРЫ
Нелли Морозова. Моё пристрастие к Диккенсу. Семейная хроника ХХ века. - М.: Новый хронограф, 2011. - 352 с. - 1000 экз.
У Нелли Моррисон, дочери редактора крупной провинциальной газеты, было всё, что могло составить счастье советского ребёнка: шкаф, полный кукол, лучшие книги, путёвки в санаторий. Всё в одночасье рухнуло, когда отца обвинили в шпионаже: девочка едва не попала в детдом, и даже фамилия её с тех пор стала другой. Таких интеллигентских семейных хроник в России было написано немало, лучшие - книга Морозовой из их числа - не просто фиксировали происходящее, но беспощадно разбирали его причины. Жертву от палача отделяла зыбкая, едва уловимая грань, пропаганда работала на славу, и одним из главных противовесов ей были романы Диккенса, которые давали детям яркие, внятные образцы благородства и милосердия. И хотя в душе Нелли Морозовой жила покаянная память о грехах и соблазнах, с которыми не всегда удавалось совладать, русские крестьянские корни и британский писатель-гуманист помогли не утратить достоинство даже во времена страха.
ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться . - М.: Махаон, 2012. - 160 с. - 7000 экз.
Вероятно, в детстве мы встречали ребят, с которыми, по мнению старших, лучше было не водиться, - а может, мы и были такими детьми и сохранили терпимость к проказам, которые сами по себе менее опасны, чем ханжеские пересуды о них. Во всяком случае, пример идеального ребёнка не вдохновляет ни детей, ни писателей, а вот сложные, живые, переменчивые дети вошли в литературу, и теперь их оттуда палкой не выгонишь. В книгах, а и иногда в жизни "трудные дети" не такие, какими кажутся: они мягкосердечные, а не жестокие, честные, а не лживые, смышлёные, а не балбесы. Родителям хочется в это верить. А детям есть чему поучиться у неидеальных героев - в первую очередь мягкому юмору в отношении к себе и к миру. Книга Ирмгард Койн переиздана впервые за долгое время; в ней есть главное, за что мы любим хорошую детскую литературу: живая, непосредственная, обаятельная и добрая героиня, взрослые, которые когда-то сами были детьми и ещё не совсем об этом забыли, - и полное отсутствие лицемерия.
Книги предоставлены магазином "Фаланстер"
Татьяна ШАБАЕВА
Молочный день и чёрная река
Молочный день и чёрная река
КНИЖНЫЙ
РЯД
Наталья Полякова. Клюква слов . - СПб.: Любавич, 2011. - 52 с. - Тираж не указан.
Наверно, поэт всегда идёт против жизни, чтобы достигнуть равновесия между собой и окружающим миром, чтобы добиться звука правды, пусть даже ценой погружения в повседневность. Такая последовательность может сделать его неким эталоном правильности, придать лицу "необщее выраженье", а написанному - узнаваемость. Тридцать пять стихотворений Натальи Поляковой развёрнуты хронологично, и движется она не к прямому высказыванию актуальной поэзии, но к мейнстриму и преемственности - как бы подхватывая эстафетную палочку из рук старших товарищей.
Половина текстов - дань ранним стихам, но вот где-то с 2008 года поэтическая речь крепнет, слова становятся ёмкими, подгоняемы ритмическим камертоном. Казалось бы, личные детали (землемер, бородинский хлеб с солью, слепой гармонист, воздухоплаватели, багульник) - перекликаются с интонацией А. Тарковского, С. Кековой, раннего "Московского времени". Само название "Клюква слов" выхвачено из стихотворения:
Мы собирали клюкву слов
в глухих болотах.
Там воздух был упруг и нов