Не остались в стороне от темы и современные писатели, заинтригованные предложением Путина. Вездесущий Дмитрий Быков предложил самому Владимиру Владимировичу определиться с сотней книг: "Список больше говорит о том, кто его составляет. Сама идея мне представляется вполне здравой[?]" А вот Алексей Иванов считает, что список должны подготовить учителя - как люди, непосредственно наблюдающие школьников, знакомые с их психологией и интеллектуальными запросами.
Тем временем, не дожидаясь появления официального списка, книголюбы сами приступили к составлению альтернативной сотни, вовсю активничая на сайтах и форумах. Оказалось, что вкусы отечественных читателей претерпели в последние годы довольно значительные изменения. Некоторые на полном серьёзе предлагают школьникам сочинения Паоло Коэльо, Харуки Мураками, Чака Паланика или[?] Маркиза де Сада. Видимо, насмотревшись сериала "Школа", иные взрослые решили, что дети давно уже выросли и могут наравне с ними поглощать непритязательный литературный фастфуд.
В целом же мнения самые разнообразные - от вполне здравых до нарочито абсурдных. Иногда это просто походит на игру, когда одни стараются переплюнуть других, предложив как можно более провокационный вариант. Чего только не предлагают! Библия, Коран, Талмуд, "Бхагавад-гита", "Капитал" Карла Маркса, полное собрание сочинений Жюля Верна (а это уже полсотни томов). Тогда уж надо брать 90-томник Льва Толстого, добавить к нему ещё десяток наименований - и на всю жизнь хватит! Разноплановой литературы, никогда не относившейся к школьной программе, сколько угодно.
Заметим, между прочим, что инициатива премьера, конечно, не носит обязательного характера и не содержит никаких конкретных предписаний. Но если даже оппозиционеры признают её разумной, почему бы не прислушаться. Может быть, читатели "ЛГ" вступят в дискуссию и сложат "золотую сотню", в которой иерархия имён будет разумной и взвешенной на весах национальной и мировой культуры?
Игорь ЧЕРНЫШОВ
«ЛГ»-рейтинг
«ЛГ»-рейтинг
[?] Валентин Распутин, Виктор Кожемяко. Эти двадцать убийственных лет . - М.: Алгоритм; Эксмо, 2011. - 320 с. - (Серия "Политические тайны XXI века"). - 5000 экз.
Книга представляет собой сборник бесед Валентина Распутина с известным публицистом Виктором Кожемяко, которые начались без малого 20 лет назад. "За эти годы Россия переживала и продолжает переживать нескончаемые трагедии - расстрел парламента и чеченскую войну, гибель "Курска", взрывы жилых домов и на станциях метро, крушение самолётов, дефолт, принятие закона о продаже земли, беспредел преступности, разрушение русской культуры и нравственности[?]" - говорится в предисловии к книге. По мнению составителей, издание представляет собой "пророческий взгляд писателя на самые болевые современные проблемы и будущее России".
[?] Андрей Каравашкин. Литературный обычай Древней Руси . - М.: Российская политическая энциклопедия, 2011. - 552 с. - 1000 экз.
Обычно древнерусскую литературу рассматривают эволюционно, с точки зрения основных этапов её истории. Между тем уже в XX веке появились попытки представить средневековую книжность как "систему целого". Настоящее издание посвящено не эволюции, а неизменяемой сущности восточнославянского искусства слова. Русская средневековая словесность не выработала системы жёстких правил, не знала теоретической риторики и нормативной поэтики. Книжники XI-XVI вв. обращались к литературному обычаю постольку, поскольку усвоили особые приёмы работы и следовали образцовым текстам, являясь одновременно выразителями оригинальных смысловых интенций. Автор предлагает читателям прикоснуться к секретам мастерства и литературной техники Средневековья.
[?] Борис Корнилов. "Я буду жить до старости, до славы[?]" - СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2012. - 528 с. - 5000 экз.
Как известно, Борис Петрович Корнилов (1907-1938) до старости не дожил - его расстреляли. Но слава у него была уже при жизни. Он был одним из самых ярких поэтов поколения, входившего в литературу в конце 1920-х годов. Песню "Нас утро встречает прохладой[?]" на его слова пела вся страна. После гибели поэта эту песню стали объявлять как народную. В книгу, разделённую на четыре части, входят избранные стихотворения и поэмы Корнилова, а также новонайденные материалы из архива Пушкинского Дома, дневники Ольги Берггольц 1928-1930 годов - периода их брака с Корниловым, письма, воспоминания родственников, литературоведческие эссе, а также материалы следственного дела поэта из архивов ФСБ. Книга проиллюстрирована редкими и неизвестными фотографиями и автографами.