Стою над Осыпью высокой
И созерцаю благодать,
Чтоб в светлой грусти одиноко
Как бы причастие принять.
В Центральной ярославский городской библиотеке им. М.Ю. Лермонтова в дни празднования его юбилея Юрий Бородкин ответил читателям на животрепещущий вопрос: "Наше ль дело судьбу выбирать?"
Словесную породу перемыв,
Я обнаружил малые крупицы -
таким откровением известный писатель подводит итог своим многолетним раздумьям о сути творчества.
Геннадий РУКОЛАДОВ
Постмодернистом жить нельзя
Постмодернистом жить нельзя
ДИСКУССИЯ "ПОСТМОДЕРНИЗМ: 20 ЛЕТ СПУСТЯ"
Честно говоря, изначально я не планировал принять участие в инициированной редакцией "ЛГ" дискуссии по поводу постмодернизма - отчасти потому, что отношусь к постмодернистским текстам с равнодушием, отчасти потому, что мой взгляд на постмодернизм во многом совпадает со взглядом критика Евгения Ермолина, который в своей статье "Поминки по постмодернизму" справедливо заметил: "Постмодернизм в России оказался гносеологически и этически бездарен[?] Нашей литературе он не дал ничего значительного, сопоставимого хотя б с твореньями западных корифеев Павича и Эко" ("ЛГ", 2012, № 3). В начале данной работы автор поставил постмодернизму бесспорный, с нашей точки зрения, диагноз: "Постмодернизм в России скорее мёртв, чем жив. Как спетая песня: больше не зажигает". Впрочем, оказалось, не столь уж бесспорный. Ибо нашлись критики, которых спетая двадцать лет назад песня продолжает вдохновлять до сих пор. Среди них - мой земляк Геннадий Муриков.
Статья Г. Мурикова "Что наша жизнь? - Игра" представляет собой, по сути, попытку оправдать постмодернизм. Критик категорично заявляет: "После появления фотографии необходимость визуальной подлинности, вообще говоря, в изобразительном искусстве исчезла. Приоритетом стала выразительность, может быть, экстаз или откровенная насмешка" ("ЛГ", 2012, № 16). В качестве показательного примера Г. Муриков приводит "футуриста Маяковского" и "постмодерниста В. Сорокина". Однако, как известно, уже после изобретения цветной фотографии увидели свет такие великие русские эпические романы, как "Жизнь Клима Самгина", "Хождение по мукам", "Тихий Дон", "Братья и сёстры", "Жизнь и судьба", "Дети Арбата", как раз с "визуальной подлинностью" изображающие целую эпоху. Критик справедливо полагает, что "искусство - если оно не острое и не злое - это болтовня". Но разве названные произведения не отличаются остротой и злободневностью? Или, по мнению Г. Мурикова, стёб и глумление являются неотъемлемыми элементами любого актуального искусства?
На наш взгляд, постмодернизм исходит из заведомо ложного посыла, согласно которому никаких принципиально новых произведений в литературе появиться не может, поскольку все книги, которые можно написать, к настоящему времени уже написаны, а потому главным принципом литературы провозглашается игра с ранее созданными текстами. Однако литература не может в какой-то миг иссякнуть и внезапно закончиться, так как каждая эпоха по-своему уникальна и обладает рядом неповторимых особенностей. Приоритетной задачей литературы мы считаем не пародию на стили и тексты, как это видится постмодернизму, а художественное изображение эпохи с её характерными персонажами, острыми проблемами и противоречиями, раскрытие духа и народного самосознания рассматриваемого времени. Зададимся любопытным вопросом: существует ли на сегодняшний день хоть одно литературное произведение, содержащее хотя бы попытку эпического осмысления современной нам эпохи? Лично мы назвать такие произведения затрудняемся. Современные писатели-реалисты старшего поколения, как правило, продолжают по инерции обращаться к теме нашего исторического прошлого, к славной, исполненной энтузиазма либо чудовищной и трагической - в зависимости от своих убеждений - советской эпохе. Молодые же писатели "нулевых" сознательно замыкаются в отдельном "эпосе частной жизни". Хорошо, впрочем, уже то, что они сумели отвергнуть свойственное постмодерну "ироническое пересмешничество", по выражению Е. Ермолина.