[?]В первый момент кабинет показался ему пустым, но, оглядевшись, он заметил в углу у журнального столика троих мужчин. Вадим легко узнал хозяина кабинета, которого много раз видел на фотографиях и в телевизионных сюжетах. Рядом в кресле вальяжно растянулся Багрянский со скептической улыбочкой на лице. Третий посетитель был ему не знаком. Внешне он вообще не производил никакого впечатления, и даже если б они когда-то встречались, Вадим бы всё равно его не запомнил.
- Здравствуйте, господин Платонов, - официально приветствовал его Духон. - Усаживайтесь в кресло напротив. Вы производите впечатление пунктуального человека. Не все знакомые мне журналисты могут этим похвастать.
Вадим выдавил из себя вежливую улыбку и молча сел.
- Надеюсь, никого не надо предупреждать, что на данном этапе наша встреча носит конфиденциальный характер, - сказал Духон, фактически обращаясь исключительно к Платонову.
Тот согласно кивнул и приготовился слушать. Но продолжения не последовало. Пару минут участники встречи сидели, словно ожидая сигнала. Всё разъяснилось, когда в селекторе послышался вышколенный голос секретарши:
- Пришёл Илья Сергеевич.
- Хорошо, - ответил Духон и, встав с кресла, пошёл встречать гостя.
"Кто-то важный. И имя знакомое", - нервно сцепив пальцы, успел подумать Вадим, когда в дверях появился господин Суворов собственной персоной. Меньше всего Платонов ожидал встретить здесь чиновника столь высокого ранга. Журналисту ещё не доводилось общаться с политическими фигурами такого уровня.
- Проходите, Илья Сергеевич, - радушно приветствовал его хозяин. - У нас все в сборе. Багрянского вы знаете. А это полковник Леонид Мацкевич, по батюшке, как и вы, - Сергеевич. Он признанный аналитик, мастер разгадывать секреты и влезать в душу, даже когда его не просят. Ну и наконец самый молодой член нашего небольшого коллектива - Вадим Платонов, журналист и писатель. Кстати, на днях вышла его книга об обстоятельствах убийства отца Александра.
Суворов поздоровался со всеми персонально, на мгновенье задержав в своей ладони руку Платонова.
- Наслышан о ваших расследованиях, - отметил он. - Боюсь, некоторым они пришлись не по вкусу, но в данном случае можете рассчитывать на мою поддержку.
Суворов тут же перешёл к делу. Чувствовалось, что он не привык попусту растрачивать время. Рассказывал дипломат лаконично, последовательно, не отвлекаясь на ненужные детали. И хотя тон его был сдобрен изрядной дозой самоиронии, не возникало сомнений, что он подходит к вопросу, ради которого все собрались в офисе олигарха, крайне серьёзно.
Он сообщил о неожиданно полученном в наследство рыцарском мече, о надписи на его рукоятке, о намёках на некую тайну, хранение которой было доверено его предку - маркизу де Лодвелу древним Орденом. Наконец, Илья Сергеевич добрался до старинной грамоты, обнаруженной им уже в архиве отца.
- Маркиз был не просто крестоносцем, - важно заметил он. - Прежде чем отправиться на Святую землю, мой предок несколько лет жил в Толедо и всерьёз занимался наукой. Если верить документам, то можно предположить, что мой предок свободно владел арабским и древнееврейским языками, изучал и переводил на латынь древние рукописи. Лично я не удивлюсь, что если и существует в реальности ещё одна нераскрытая тайна рыцарей Храма, то она каким-то образом связана с научной деятельностью маркиза.
- Тем более если она им самим и обнаружена, - вдруг подал голос полковник Мацкевич. - Вы захватили перевод? А то испанским я, к сожалению, не владею.
- Да, да, конечно, - быстро ответил Суворов, доставая из кейса листы бумаги и протягивая их аналитику. - Вот перевод, вот и сам оригинал.
Мацкевич внимательно просмотрел оба документа, как бы сопоставляя их.
- Очень любопытная графика и сама печать. Нет никаких сомнений в их подлинности, - задумчиво произнёс он. - Не знаю, слышали вы или нет, но дело в том, что в XI-XII веках в Толедо сосредоточился весь цвет восточной и европейской мысли. Толедская школа переводчиков вошла в историю мировой науки и культуры тем, что возвратила цивилизации наследие древних эллинов, которое сохранилось лишь в арабских источниках. Исключительную ценность представляли латинские переводы древнееврейских рукописных памятников и комментарии к ним. Полагаю, там можно было отыскать целый кладезь всевозможных тайн и сведений.