наш срок.
Нас почта безучастьем
не томила.
Но жизнь, о Господи,
она ж неуловима.
Ах, вычитать бы что-то
между строк.
Любимая, ты - всё. Но пусть бы
вздох
Ещё один. Прости, всего мне мало.
Нам столько было дадено дорог.
Нет, не доехали!
Нет, жизнь не досказала[?]
* * *
О чём же ты мечтала
Под перестук колёс?
Ведь каждый миг - начало,
И что ни миг - вопрос.
Про что в глаза глазами,
Дыханье затая?
Мы чудом были сами,
И жизнь моя - твоя.
Малы ли наши будни,
Хоть жили налегке,
Мы будем, будем, будем
В далёком далеке.
О горестном ни слова!
Мы берегли слова.
Эх, не бывает "снова"!
Но жизнь всегда права.
В одном бессильны власти,
Одно не смеет смерть -
Случившееся счастье
С лица земли стереть.
Малы ли наши будни?
Ну где же твой укор?
Мы будем, будем, будем,
Хотя бессмертье - вздор.
* * *
Ну вот, родная!
Вишенки белы.
Грядут черёмухи
Счастливые балы.
То - наше чудо.
Мы с тобой умели
Лягушечьи, проснувшись,
Слушать трели.
И месяц наш светил,
Чтоб пенье серебрилось.
И было! Наша жизнь
Тебе и мне приснилась.
Альбина АКРИТАС
* * *
Засыпает снегом Боровск,
Огороды с садом -
Видно, были недоборы
С зимним снегопадом.
Не сумел с календарями
Снег договориться[?]
И в весенней панораме
Вопреки её программе
Весело кружится!
Март. Почти что серединка -
И такой подарок!
Городок - цветная льдинка,
Хрупок и неярок.
Храм Николы, храм Успенья,
Звоны-перезвоны[?]
И мелькают словно тени
Средь ажурного плетенья
Серые вороны.
* * *
Планета неблагополучий
Летает, кружится, горит.
Над нею ветер, солнце, тучи,
На ней вулканы, как в падучей
Колотятся, окрестный вид
Субтропиками обустроен
И ледяною белизной
То разрыхляется весной,
То холоден и успокоен.
В нём океанов и морей
Лежит зелёное пространство,
И чёрных бурь непостоянство
Тревожит семьи рыбарей.
В нём язвы наших городов
Произрастают без зазренья,
Как ядовитые растенья,
Нагроможденья самомненья,
Плоды неправедных трудов.
Планета неблагополучий[?]
Что может быть её грустней?
Что может быть светлей и лучше
Для нас, которым выпал случай
Существования на ней?
Ольга РАЗУМОВСКАЯ
Дачное вечернее
Вечер спускается, сглаживает
углы,
тень примиряя со светом,
смягчает грань.
Кошки серее, у страха глаза
круглы,
за занавеской угадывается герань.
Над закипевшей черёмухой, у воды,
над соловьиным бельканто,
в ветвях сосны
виснет пластами туман,
словно белый дым,
словно плывущие в детство
цветные сны.
Дачные окна пунктиром,
тепло тропы,
за день нагретой и пыльной
уже слегка.
Через штакетник шиповник,
его шипы
цепкие пальцы, хватающие рукав.
Поздних прохожих шаги,