Это ошибка. В улучшении наших связей Грузия нуждается неизмеримо сильнее, чем Россия. Наши потенциалы смешно сравнивать. У нас в России проживает свыше ста тысяч грузинских граждан, они помогают бедствующим семьям (в Грузии безработица, по официальным данным, свыше 16 процентов, а в реальности ещё выше). Любые опросы показывают: большинство грузин - за нормализацию отношений с Россией.
Иванишвили - сторонник либерализма, придерживается западной ориентации. В отличие от Саакашвили, пытавшегося превратить Грузию в кавказский Сингапур, он хочет построить что-то типа Бельгии или Дании.
И всё же появляется тенденция к размыву ледяных пластов напряжённости. Соблюдая достоинство, России не следует искусственно тормозить процесс, но и торопиться тоже не стоит.
Что касается Абхазии и Южной Осетии, то речь надо вести не только о "потерянных" Грузией территориях, а и о судьбах народов - осетин, абхазов, о тех притеснениях и унижениях, через которые они прошли, даже о более тяжких преступлениях. Такое нелегко простить! Грузии надо сначала самой осмыслить историю, извлечь уроки, а не винить в "оккупации" северного соседа. Свою судьбу и то, с кем им быть, абхазы и осетины пусть уж сами решат.
Опрос подготовил Владимир СУХОМЛИНОВ
Какое политическое будущее ждёт Россию?
Какое политическое будущее ждёт Россию?
ДИСКУССИЯ
В сборнике "Пророков нет", вышедшем ещё в 1994 году, я писал, что вместо вожделенной демократии мы после ухода Б. Ельцина и передачи власти преемнику неизбежно получим жёсткий авторитарный утилитарно-прагматический управленческий режим, благодаря которому России удастся сохранить себя в качестве самостоятельного федеративного государства.
"Не надо запугивать себя словами "авторитарное правление", "директория"[?] Любая власть по своей политической природе авторитарна, всё дело в мере и потребности авторитаризма. Сегодня в России потребность в авторитарной власти после трёх лет изнурительного социально-экономического и идейно-политического кризиса и безвластия стала абсолютной. Значит, вывести из её нынешнего состояния может только авторитарная власть.
Мы сами довели Россию до этой грани. Сами и должны найти в себе силы и мужество признать очевидное. В таком признании и состоит сегодня высшая государственная мудрость, высшее проявление гражданского долга перед народом и Отечеством. Если, конечно, мы не собираемся принести Россию в жертву своим скороспелым демократическим амбициям. Ранее нужно было думать о демократии, а теперь нужно просто спасать страну, - и это не должно восприниматься как нонсенс, - авторитарными методами. Погоня за демократией, попытка реформировать нашу жизнь по евро-американским стандартам - пустая трата времени и сил, более того, вредная политическая затея".
Отмечу, на всякий случай, что процитированное безапелляционное суждение увидело свет, когда до конкретных шагов, приведших страну к реальному утилитарно-прагматическому авторитарному режиму, оставалось ещё почти десять лет, когда о В. Путине как о будущем президенте ещё никто и слыхом не слыхивал. Призывы к демократии заслонили собой всё, включая здравый смысл. Политический облик, в котором В. Путин предстал перед нами, - это вовсе не результат его личных качеств или стечения обстоятельств. Это - функциональный запрос времени, выпавшего на его долю.
Личная и политическая судьба Б. Ельцина к тому моменту тоже была абсолютно ясна. В начале 1996 года, в год очередных президентских выборов, на которые Б. Ельцин собирался выходить, было очевидно, что по сугубо политтехнологическим предпосылкам одержать победу над конкурентами - дело вполне реальное, но это, скорее всего, окажется пирровой победой. Для полной победы Б. Ельцину необходимо одержать не только политическую, но и морально-нравственную победу над оппозицией, для которой в тот момент у Кремля абсолютно не было никакого ресурса. А без этого даже до конца урочного президентского срока Б. Ельцину на высшем государственном посту не удержаться. Что в конечном итоге и произошло.
В 1999 году я писал об острейшей необходимости ликвидации выборности губернаторов, порождающей потенциальных губителей федеративного устройства страны. Добропорядочной демократической общественностью эта публикация, увидевшая свет, аккурат, накануне губернаторских выборов, была воспринята как эпатажная политическая выходка, недостойная серьёзного внимания. Однако через 5 лет, в 2004 году, та же мысль воплотилась в полновесный президентский указ.