Меня приглашают ставить Шекспира повсюду, и у нас в стране десять лет я работал в Нижегородском театре комедии, ставил в Пензе, в Белгороде и за рубежом, поставил множество спектаклей в Японии, в Америке. Я сделал несколько вариантов спектакля "Ромео и Джульетта", но тот, который ожил на любимой мною сцене МХАТа им. М. Горького, - это совершенно новый спектакль, в нём словно бы переплавлен, спрессован весь опыт предыдущих постановок.
- Да, в этом спектакле, как нигде прежде, найдена стилистика, которая отражает нерв нашего современного общества со всей его несуразицей. Я бы назвала это воплощением театральной эстетики ХХI русского века. Как будто бы театр, долго корчившийся в поисках самого себя в новых условиях, заговорил, наконец, на языке того поколения, которое вырвалось из-под пресса идеологической опеки и громко заявило о своём праве на самовыражение. Тем самым перепугав обывателя. Нелицеприятно? Да! Но с этим уже нельзя не считаться.
- Если говорить об особенностях моей постановки, то нельзя пройти мимо того факта, что я соединил в себе все ипостаси, составляющие спектакль, - сценарий, сценографию, рисунок костюмов, игру света, музыку. Я вижу весь спектакль в целом, я даю жизнь цельному образу личности, создавшей этот шедевр, - Шекспиру, отразившему всё богатство своего внутреннего мира в колорите и своеобразии своего языка. Он воплощён во всём: "Ромео и Джульетта" - это динамичная пластика, развивающиеся, рассчитанные на быстрые передвижения по сцене костюмы. Они наделены особым смыслом в спектакле. Это только одна деталь. Их множество, и из этих соединённых деталей состоит не только внутренний рисунок спектакля, но и вступает в свои права идея спектакля. Она рождается и из оформления сцены: всего лишь лёгкая кружевная аркада, в которую вплетены фигуры, одетые в стилизованные под Средневековье костюмы, а всё вместе создаёт колорит средневекового города, и ни у кого не возникает сомнений, что это Верона - город возвышенной и трагической любви. Этот образ диктует направление спектакля, диктует внутренний ход его развития.
- Когда находишься в зале, слушаешь его реакции на происходящее на сцене, понимаешь, что внимание зала захвачено полностью: он увлечён, он покорён, он внимает! И это происходит с тем самым зрителем, с той самой средой, которым мы отказываем в должной культуре, образовании, обвиняем в нерадивости, нежелании читать книги, ходить в театр. Общество не даёт себе труда воспринять их поиск, их стремление утвердиться в жизни. Но вы силой своего таланта почувствовали главный нерв проблемы, уловили какие-то подспудные настроения этого молодого общества, этой современной, порой стихийной силы, и она, сидя завороженно в зале театра, покоряется вам, заражаясь сценическим действием, и откликается на призыв к осмыслению жизни на более высоком уровне - зритель слушает Слово Шекспира!
- Моё стремление к народному театру, рождённому на площади, находит именно в стихийной народности Шекспира не просто отклик. Шекспир выражает не только стремление понять природу человека, он относится к ней с уважением, и именно это чувствует зритель. Наше сомневающееся, ищущее себя молодёжное общество откликается на слово гения, потому что оно истинно. Молодая натура кипит, играет, это обязательно должно ощущаться зрителем, который чувствует, что я люблю его, и он благодарен. Общество растерялось перед реалиями сегодняшнего дня. Я даю их в той многогранности и многоплановости, которые диктует жизнь. И Шекспир становится архисовременным.
"Ромео и Джульетта" - это про нас сегодняшних. И ершистость, задиристость молодости, и неоправданная необузданность агрессии, вызванная бессилием и глупостью власти, и бессилие добра, и, наконец, данное право природой - ЛЮБИТЬ, - всё объято единым порывом - жить! Как разобраться в жизни, той, что обходится без смерти?! Как? КАК! К[?] а[?]к??? Об этом спектакль.
- Вот в этом и есть назначение театра, которое всегда исповедовала русская сцена! Вот, где глубинная связь со Станиславским!
- Да, в спектакле всё едино, всё совмещено, вытекает одно из другого. Большое значение придаётся пластике, которая способствует раскрытию образа.
- Ещё одна впечатляющая деталь вашего спектакля - маска.
- За маской скрывается целый мир, тот мир сегодняшней лжи, которая стремится поглотить общество. Маска имеет множество ипостасей, всё зависит от того, куда она повёрнута. К примеру, уже похоронили Джульетту, все плачут, ещё далеко не всё осознав, а маска работает и не даёт пробиться священнику к людским сердцам. Здесь маска - символ двоедушия. Маска скрывает один план от другого. Они раскрываются постепенно, дают многоплановость психологическую.