Точной статистики нет, но по ощущению фильмов об СССР за последние двадцать лет снято больше, чем в СССР. Это обстоятельство оценивается негативно и сторонниками, и противниками Красного проекта, правда, по разным причинам. Первые оскорблены враньём. Последние считают советские символы (от пятиконечной звезды до шестнадцатигранного стакана) опасными. Самые умные из либералов резонно полагают, что постоянная эксплуатация советской темы препятствует движению современной России к идеалам глобального мира. Антисоветский пафос произведения ключевого значения не имеет, в любом случае он оказывается менее действенным пропагандистским фактором, чем визуальная притягательность эпохи. Красивая картинка апеллирует к чувству прекрасного, а доказательства "тоталитарной сущности режима" - к чувству вины. Зритель естественным образом предпочитает сосредоточиться на созерцании красоты.
Сделать кино, которое бы состояло исключительно из пыток в подвалах Лубянки, конечно, можно, но такая концепция автоматически относит проект к разряду радикального артхауса. А в массовом кино истязанию режимом граждан СССР неизбежно сопутствует показ советских архитектурных объектов, продукции отечественного автопрома и сопровождается всё это аутентичной советской музыкой. ЗИС, "Победа", двадцать первая "Волга". Дунаевский, Пахмутова, Гладков. Конструктивизм, сталинский ампир[?] Всё это по-разному красиво и мощно.
А вот новостройки 60-70‑х, так называемые спальные районы, почему-то считают менее киногеничной средой. Ещё в советские времена начал складываться стереотип восприятия тогдашних градостроительных концепций, как чего-то бездушного и бессмысленного. Кажется, единственным, кто попытался защитить доброе имя советских панельных многоэтажек, был директор Музея архитектуры им. Щусева Давид Саркисян, умерший в 2010-м. В программе "Школа злословия" его поднимали на смех ведущие, перебивали, умничали, но всё-таки он сумел высказаться - вступился за спальные районы. В истории останется парадоксальное по нынешним временам суждение, что это важный социальный проект, что впервые построили дома для народа, что в панельных домах было уютно жить. Вспомнил о великом русском архитекторе Иване Леонидове, идеи которого легли в основу позднесоветского градостроения, о том, какое влияние оказал Леонидов на мировую архитектуру - Ле Корбюзье, Оскара Нимейера, Рема Колхаса[?]
Но в целом архитектура 70-х оказалась вне сферы интересов и профессионального сообщества, и любителей городской старины. Гостиницу "Москва", к примеру, защитить пытались, но историю сноса гостиницы "Россия" проигнорировали. Как само собой разумеющееся, происходило вандальное разрушение одного из архитектурных символов столицы. Уничтожили не просто значимое с точки зрения искусства архитектуры здание, но и относительно доступную гостиницу на 5300 человек, вокруг которой можно было развивать программы внутрироссийского туризма. Говорили, что "Россия" - уродина, ссылались на оценку профессионалов и "мнение народа". В этой связи показателен опрос на одной из московских радиостанций. Ведущая предложила слушателям проголосовать, что лучше построить на месте "России": новый гостиничный комплекс или разбить парк. И тут в студию стали настойчиво звонить с другим предложением - вернуть обратно "Россию". В итоге за вариант восстановления гостиницы, построенной по проекту выдающегося архитектора Дмитрия Чечулина (его наследие: станции метро "Комсомольская"-радиальная, "Динамо", "Охотный Ряд", высотка на Котельнической, Концертный зал Чайковского[?]), проголосовало более 80%.
Если главные действующие лица сноса "России" Шалва Чигиринский и Юрий Лужков окажутся в аду, а такая вероятность существует, их может ожидать следующее наказание - в должности разнорабочих демонтировать и восстанавливать, разбирать и ставить на место, ворочать прочные опорные блоки уничтоженной "России".
В сериале "Обратная сторона Луны" стилеобразующим элементом является предметный мир, архитектура 70-х. Причём режиссёру интересна среда обитания обычного человека, фактура повседневности, памятные тактильные ощущения. Сцена, когда главный герой, оказавшись в прошлом, приезжает к своей школе, - это послание соплеменникам, тем, кто носил синюю школьную форму и точно знал: старшая пионервожатая тайком курит в пионерской комнате. Герой Павла Деревянко медленно идёт вдоль торца здания школы, мимо неровных стыковочных швов типовых панелей, сегментированных керамическими квадратиками, нежно трогает стену рукой. Этим эпизодом режиссёр Александр Котт подмигивает одноклассникам, землякам, согражданам. И сограждане подмигивают в ответ.