Высмотрело поле воронёнка:
где упал - не ведомо ему;
ночью осыпается воронка,
подбираясь к дому моему.
И почти уже не различали птицы:
время петь или свивать в дыму
гнездо;
подойдёшь к колодцу,
чтоб напиться, -
пахнет обгоревшею звездой
край колодца[?]
Край земли и неба[?]
Край страны...
И - карий конский глаз,
покосившись на краюшку хлеба,
как в колодце - отражает нас.
* * *
Жизнь без любви...
Переминаясь,
брели снега у самых окон.
Шли поезда по снежным насыпям.
И шхуны зимовали в доках.
Снега ложились, как подкошенные,
почти сливаясь с отголосками
вот этих окон непогашенных,
в которых размещался госпиталь.
Снег прибывал.
Как пассажирский
нескорый.
Возле расписания
расхваливал вино алжирское
матрос,
пригодный для списания
с любого судна.
... Ждали катера.
Снега едва касались леера.
Он тупо вспоминал о матери
и, пальцы растопырив веером,
смотрел на стёртые ладони.
В бушлате отсырели спички...
И снова вспоминал о доме
в пустой холодной электричке.
...И только утром, на рассвете,
мать, разогнувшись от корыта,
под родинкой рубец заметит -
глухой,
как след метеорита.
ТАКОЕ КИНО
...и луна не даст света своего,
...и силы небесные поколеблются
(Мф. 24:29)
...и старцам вашим будут сниться сны,
...и юноши ваши будут видеть видения
(Иоил 2:28)
Сияла ночь. Луной был полон сад...
Возьми её за тонкие запястья
и к Бунину сведи, - он затемнит
её подмышек царственные своды,
с ума сводящие музыку и язык
под своды коммунального Эдема,
где вспыхивают белые одежды,
и зеркала, и ветхие скрижали,
и, вспыхнувшая, плавится сетчатка,
и взоры, словно яхонты, горят;
и так сцепились души обнажённых,
что кажется: плывут в реке времён,
захлёбываясь влагой сокровенной,
разбрасывая локти и колена, -
и по воде расходятся круги;
а в чистом пламени лампадного огня
небесная стрекочет киноплёнка,
вращается времён веретено,
и ангел мщения с беспечностью
ребёнка
снимает это вечное кино.
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Здесь речушки, едва шевеля
плавниками,
в океаны впадают уже стариками.
По-над самой водою,
где тальник примят,
бензовозы оглохшей соляркой дымят.
Здесь речушкам ещё
не придумали имя...
Подмывая бурёнкам закисшее вымя,
вековую прохладу храня в погребах, -
распрямишься - лишь ветер
хрустит на зубах.
Уж какая тут вера -
подумайте сами, -
коль, среди огородов мелькнув парусами,
исправляет нужду одичавшая плоть,
и в нужде! - продолжая картошку
полоть.
Может быть, это всё приключилось
не с нами?
Тучи по ветру гонят когтистое пламя,
и жена, облечённая в праведный гнев,
горько плачет, по-жречески руки
воздев.
Не стихи нам писать -
а лудить самовары!
Злую цену ломить за шальные товары,
шапку лихо ломать
перед каждым кустом -