Эссе о прессе встроено Хабермасом в более широкий спектр рассмотрения современных проблем - в частности, социологических. Здесь он находит основания для немалых тревог, хотя, конечно, речь идёт об уровнях благосостояния, несравнимых с нынешними российскими. Но он зорко видит тенденцию к ухудшению дел и, главное, понимает, отчего это происходит. В связи с этим Хабермас цитирует передовую статью газеты "Франкфуртер Альгемайне Цайтунг": "Многие только сейчас сознают, насколько сильно конкуренция со стороны коммунизма, пока она существовала, сдерживала капитализм. Сами по себе демократия и рыночная экономика столь же плохо застрахованы от саморазрушения, как и тоталитарные системы". А мы и не знали[?]
Юрий БАРАНОВ
Чугунный, нежный, высокогорный
Чугунный, нежный, высокогорный
Ярослав Смеляков - 100
Стремительно катится лава.
Прорублена в проблеск клинка
Посмертная Блюхера слава
И мёртвая жизнь Колчака.
Одномерно? Всё ведь теперь видится ровно наоборот? А кто и когда сможет посмотреть на тот наш ужас стереоскопично? Может, в этом и есть весь вопрос русской смуты, похоже, не прекращавшейся за 400 лет ни на секунду, а лишь скрывавшейся, словно огонь в невидимый торф.
В 1934 г. Смеляков был принят в Союз писателей СССР, тогда же и собравшийся на первый съезд. А 14 июня того же года сразу в четырёх газетах - "Правде", "Известиях", "Литературной газете" и "Литературном Ленинграде" - прямо-таки залпом грянула публикация М. Горького "Литературные забавы", в которой цитируется письмо некоего "партийца": "Несомненны чуждые влияния на самую талантливую часть молодёжи. Конкретно: на характеристике молодого поэта Яр. Смелякова всё более и более отражаются личные качества поэта Павла Васильева. Нет ничего грязнее этого осколка буржуазно-литературной богемы. Политически (это неново знающим творчество Павла Васильева) это враг. Но известно, что со Смеляковым, Долматовским и некоторыми другими молодыми поэтами Васильев дружен, и мне понятно, почему от Смелякова редко не пахнет водкой, и в тоне Смелякова начинают доминировать нотки анархо-индивидуалистической самовлюблённости, и поведение Смелякова всё менее и менее становится комсомольским. Прочтите новую книгу Смелякова. Это скажет вам больше (не забывайте, что я формулирую сейчас не только узнанное, но и почувствованное)".
Смеляков был арестован 22 декабря 1934 г. Следователь сказал ему на допросе: "Что же, ты надеялся, мы оставим тебя на свободе? Позабудем, какие слова о тебе и твоём друге Павле Васильеве сказаны в статье Горького? Не выйдет!" И "за участие в контрреволюционной группе" поэт был приговорён к трём годам исправительно-трудовых лагерей.
Первая "отсидка" Смелякова оказалась не очень долгой. Он ударно работал в тюрьме бригадиром, был выпущен досрочно в начале 1937 г. и переведён воспитанником трудовой коммуны № 2 НКВД, располагавшейся на территории подмосковного Николо-Угрешского монастыря, основанного в 1380 г. Дмитрием Донским в честь победы над Мамаем. На том месте святому благоверному князю, ведшему рать к Куликову полю, явилась икона Николы Чудотворца, и князь сказал: "Сия вся угреша сердце моё" ("Это всё согрело сердце моё"). Опальный Смеляков стал в Угреше ответственным секретарём новой газеты "Дзержинец".
В 1930-х г. у Смелякова случился роман с Маргаритой Алигер, посещавшей литобъединение вместе с ним, С. Михалковым, Л. Ошаниным. Интересна история с кольцом, подаренным поэтессе Смеляковым (массивное серебряное - череп с двумя скрещёнными костями). Ярослав сказал Маргарите, что пока она кольцо будет носить, с ним, Ярославом, ничего плохого не произойдёт. По словам Лидии Либединской, которой Алигер рассказала эту историю уже после смерти Смелякова, каждый раз, когда кольцо снималось с руки и терялось, с Ярославом приключалась беда. В пересказе Е. Егоровой финал этой мистически-завораживающей истории звучит так: "Перед последним арестом Смелякова в 1951 г. кольцо надломилось и потом 20 лет пролежало в столе среди бумаг, но в день похорон поэта Маргарита нашла его целым, хотя сама в ремонт не сдавала[?]"
Перед войной молодой поэт написал цикл "Крымские стихи", публиковался в "Молодой гвардии", "Литгазете", "Красной нови"[?] В ноябре 1939 г. был призван в армию Ухтомским райвоенкоматом, уцелел в Финской "незнаменитой" войне, вернулся в Москву весной 1940 г. и был принят на работу в аппарат Союза писателей.