В российском транспорте можно услышать настоятельную рекомендацию уступать место пожилым людям, инвалидам, беременным женщинам, пассажирам с детьми. В англосаксонских странах вам предложат уступить место тем, кто в нём нуждается, - причём определять нуждающихся предстоит самому, помня, что, к примеру, пожилой человек на такое может и обидеться. Мы такие разные - и разные у нас языки. Русский: наводнённый отрицаниями, ставящий во главу угла труднопереводимые понятия "общность" и "взаимность". Английский: почти всегда позитивный, имеющий в центре коммуникаций понятие privacy, которое лишь приблизительно можно перевести как "личное пространство". Мы разные - это не значит, что кто-то из нас хуже. Однако в последнее время русское общение и русский язык затачиваются под меньшую глубину и больший "позитив". Читая книгу профессора РУДН и МГЛУ Татьяны Лариной, начинаешь гораздо лучше замечать происходящие подмены как в понятиях, так и в образцах поведения.
"Убить Чарскую[?]": парадоксы советской литературы для детей: Сборник статей. - СПб.: Алетейя, 2013. - 364 с. - Тираж не указан.
"Убить Чарскую" - а точнее, традиции дореволюционной детской литературы - намеревались Самуил Маршак и Корней Чуковский. Это оказалось, по словам Маршака, "не так легко" - и не только потому, что книги Чарской были чрезвычайно, в особенности у девочек, популярны, но также и потому, что новая детская литература нередко использовала те же каноны - но только уже для советской пропаганды. Интереснейший сборник о советской детской литературе (заявлено, что он посвящён 20-30-м годам, но он ими не ограничивается) составлен по материалам семинара, проходившего в сентябре 2009 года в Институте русской литературы РАН. Советские детские журналы, антирелигиозная пропаганда в юношеской литературе и кинематографе, история уроков чистописания, обвинения, предъявленные Даниилу Хармсу, и деятельность С.Я. Маршака в бытность его фельетонистом в газете "белого" Юга - вот только часть не слишком известных сюжетов, о которых этот сборник поможет составить представление.
Мо Янь: между центром и краем
Мо Янь: между центром и краем
КЛАСС "ПРЕМИУМ"
Литература, безусловно, является не ареной олимпиады, и поэтому Мо Янь, лауреат Нобелевской премии по литературе 2012 года, не должен считаться чемпионом-писателем, его даже нельзя назвать самым хорошим китайским писателем. Но, без сомнения, он один из лучших современных китайских писателей, и его место, точнее, его значение и ценность, заключаются именно в его тактике - стоять между центром и краем.
Он начал творческий путь как один из представителей "Литературы поиска корней" и выразил ностальгию по традиционному образу жизни в китайской деревне в своих ранних повестях и рассказах. Потом, в произведениях, принёсших ему большую популярность и славу, например, в повести "Редька, красная снаружи, прозрачная внутри" (1985), цикле повестей "Красный гаолян: Семейная сага" (1986-1987) и многих других он продолжает описывать только тех людей, которых хорошо знает с детства, и только события, которые происходили на его родной земле.
Итак, Гаоми стал его литературной маркой, как Йокнапатофа (Оксфорд) у Фолкнера, Макондо (Аракатака) у Гарсиа Маркеса и станица Вёшенская у Шолохова.
Вручение Нобелевской премии Мо Яню спровоцировало дискуссию не только на территории Китая, но и за рубежом. Спор этот является в некоторой степени идеологическим, но, слава богу, западные и китайские "идеологи" не повторяют старую ошибку, которую совершили во время скандалов в связи с Пастернаком, Солженицыным, Бродским и даже Шолоховым. Дело не только в том, что китайские и западные политики становятся умнее, но и в том, что сам Мо Янь - очень умный писатель. Он, конечно, типичный "официальный" писатель: член Компартии, бывший политработник армии и выпускник Академии литературы и искусств НОАК, заместитель председателя Союза китайских писателей, директор Института литературы Академии искусств при Министерстве культуры Китая... Но в то же время он в своём творчестве и совестливый интеллигент, и общественный деятель с оттенком либерализма. Например, он жёстко описал катастрофу во время "Большого скачка" и Большого голода в 50-е годы прошлого столетия в своём романе "Большая грудь, широкий зад" (1995) и беспощадно высмеял в последнем романе "Лягушка" (2009) политику "планового деторождения" китайского правительства.