Александра Павловна очень надеялась, что книга выйдет в свет к 800-летию Москвы, но напечатана она была только пять лет спустя - в 1952 году и в значительно сокращённом виде. Боткина была искренне огорчена тем, что фигура её отца из-за цензурных правок стала суше и выхолощенней, а книга утратила часть своего "тепла и уютности". Тем не менее первое издание, все 10 000 экземпляров, разошлось буквально за несколько дней. Переиздание 1960 года тоже стало библиографической редкостью. В 1986-м "упрощённый" вариант был выпущен в серии "ЖЗЛ". Только начиная с четвёртого издания книга Боткиной издаётся по авторской рукописи без купюр и сокращений. Юбилейное шестое выпущено при поддержке фонда им. П.М. Третьякова и, похоже, тоже очень быстро исчезнет с полок книжных магазинов.
Столь долгий и не иссякающий интерес к личности Третьякова порождён не просто силой и неординарностью его характера, но тем, что он всю жизнь был человеком действия, человеком поступка. Такие и в одиночку действительно могут сделать многое, став примером для тех, кто будет жить спустя столетия после них. Думается, к Павлу Михайловичу вполне можно было бы отнести любимые строки создателя фонда, носящего его имя, - заслуженного строителя России Виктора Бехтиева: "Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал". Поддерживать тех, кто нуждается в помощи, когда окружающая действительность этому благоприятствует, безусловно, благородно, но, согласитесь, не особо обременительно. Заниматься тем же самым в условиях, когда "благодарное отечество" абсолютно не спешит на деле проявить свою благодарность, а наоборот, стремится переложить на тех, кому не безразлична судьба отечественной культуры, значительную часть своих собственных обязанностей - совсем другое дело. Тут заложенная в характере приверженность "углу" пригодится больше, нежели склонность к "овалу". Благо такие люди на русской земле не переводятся.
Виктория ПЕШКОВА
Танго от Санта-Клауса
Танго от Санта-Клауса
А МУЗЫКА ЗВУЧИТ
Если после новогодних шумных празднеств душа запросила тонких эмоций, то верное средство - пойти на "Новогодний бал" камерного оркестра "Московия" под управлением Эдуарда Грача. Почти десять лет в первые дни января молодые энтузиасты-консерваторцы и прославленный маэстро выходят на сцену и одаривают поклонников эмоциями и мастерством.
Сложились свои традиции, и публика с нетерпением ждёт первого выхода оркестрантов в карнавальных масках и народного артиста СССР Эдуарда Грача в шапочке Санта-Клауса, как ждёт обязательного тура танго во второй половине вечера.
В последние годы непременный участник январского гала - актёр Пётр Татарицкий. Он и ведёт концерт, и придумывает параллельный поэтический сюжет внутри программы, читая стихи Бродского или сонеты Петрарки. В этот раз, предваряя танцы для арфы Дебюсси, Татарицкий прочёл томительные строки Верлена на французском.
Аромат поэзии окутывал пространство Концертного зала имени Чайковского и дальше - в серебристых вокализах солист[?]ки Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Ольги Луцив-Терновской, спевшей арии из опер Россини и Доницетти, в попурри на мотивы Кальмана и фантазии на темы из "Серенады солнечной долины" Глена Миллера.
Звучала "Московия" по-венски шикарно: с элегантным дендизмом и непринуждённой бравадой виртуозных возможностей. Все скрипки оркестра - питомцы консерваторского класса Эдуарда Грача, лауреаты престижных конкурсов. Но здесь - первые среди равных. Отыграв соло, садятся в оркестр, подчиняя индивидуальность общему потоку.
Неизменная, желанная для слушателей часть программы - танго. Набор музыкальных номеров, конечно, варьируется, как и нюансы интерпретации. Но тот, кто хоть раз услышал у "Московии" танго Родригеса, Гарделя или Пьяццолы, остаётся навсегда уязвлён умопомрачительными любовными признаниями, пьянящей ностальгией о невозвратно-прекрасном.
Евгения КРИВИЦКАЯ
Светлее на душе
В "ЛГ" от № 45 за прошлый год прочитала заметку Жанны Оноприенко "Иностранщина" с ключевым вопросом: "А где услышишь русскую песню?" Отвечаю: у нас, в Рязани! И речь не только об известных праздниках, когда звучат русские песни в Есенинские дни в его родном селе Константиново.