Целостный мир "sВОбоДЫ" держится на двух сценах, воплощающих мотив успешной охоты. Сначала Вергильев вспоминает о посещении канадской снежной пустыни, где Шеф в сопровождении егеря Славы идёт по следу белого медведя. Волевой, заряженный на победу Шеф объясняет, что этот зверь-паразит уже оставил потомство и теперь, поигрывая сохраняющейся силой, живёт в своё удовольствие, отгоняет от медведиц молодых, неокрепших самцов. Охота за полярным кругом успешно завершена. Медведь убит, посмертно кастрирован, гениталии - в пакете, как положено.
Вторая сцена - в финале. Снова Шеф, он - вице-премьер, и Слава - теперь Святослав Игоревич, один из влиятельных организаторов московской "Республики воды". Под землёй проложена подземная трубопроводная система, сделавшая возможной повсеместную установку мобильных туалетов и прекрасных бассейнов. На открытие приехал Президент. Начался страшный ливень, будто небесная вода рухнула вниз, порождая неконтролируемое движение толпы. Президент укрылся со свитой в подземном аквадворце. И всё было бы сносно, да вот священник Драконий бросил копьё, пробил пульт и привёл в действие механизмы "водяного дыма". Итог, как подсказывает автор, иррационален и логичен одновременно: все сошедшие вниз исчезли навсегда, растворились в дыму; президентом объявлен Шеф, вновь поохотившийся результативно.
Голоса, звучащие в романе, образуют хор, исполняющий масштабные композиции на историософские и политологические темы. Сейчас Россией правят люди, которые хотят только денег. Они знают, что единственная гарантия сохранения собственности - нескончаемое пребывание во власти. Воры недостойны свалившегося на них богатства. Обворованные, увы, достойны своей участи. Многое определяют "люди без мнения": они не до конца осуждают преступления Сталина и не вполне уверены в его величии. Это не значит, что всё останется как есть. Сталин, которого один из персонажей называет единственным модернизатором в России ушедшего столетия, зреет как атмосферное явление, грозящее уплотниться до местного апокалипсиса. Чем громче "музыка денег" и навязчивее "наркотик власти", тем очевиднее вода перемен. Скоро Господь отнимет страну у нечестивых сынов, смердящих жаждой обогащения, смоет их новым потопом.
Оптимизм? Нет, конечно. На первый план в романе выходит дикая сексуальная энергия. Сообщается, что русская история, воплощая низовую женскую мудрость, может переспать с Керенским или Горбачёвым, но замуж выходит только за сильных - за Ленина или Сталина. Так как кругом видны признаки импотенции, революции не избежать.
Ю. Козлов указывает на неизбежную двойственность, угрюмую бессолнечность грядущих правителей. Шеф, которому суждено стать президентом, собрал пыль и грязь всех дорог, ведущих к вершине. Святослав Игоревич - память о древнерусском князе, победившем хазар и оставшемся жестоким язычником. Тангейзер, о котором часто говорят в "sВОбоДЕ", связан не только с цветущей сексуальной силой, но и с образом оправдания экзотического грешника. Ясно, что Сталин, о котором автор помнит с первой до последней страницы, не лишний в этом ряду.
Есть в позитивной катастрофе, воссоздаваемой в романе, рациональное начало: Шеф пишет стратегическую статью, предлагающую ограничить размеры банковского счёта, ввести свободное от коррупции "электронное правосудие" и заставить потенциальных политиков жизнью платить за провал их идеологических проектов. Но дионисийского в "sВОбоДЕ" значительно больше. Неслучайно смена власти происходит под музыку вагнеровского "Тангейзера" в контексте группового совокупления, устроенного молодыми россиянами на Пушкинской площади.
Из дионисийского мира приходит козловский Сталин, в аквацентре отправивший правителей в смерть. Его образ благословляет смену режима и обещает нескучную суровость, способную произвести на свет новый мир. Никакой свободы здесь не видно. В романе совсем нет тех, кто был бы её достоин. Есть вода денег, власти и возможной войны. Сталин, судя по современной русской словесности, может стать одним из главных мифов ближайшего будущего.
Алексей ТАТАРИНОВ