Сразу же после выхода романа завязалась острейшая полемика между ценителями и отрицателями Печорина. Сам роман и его достоинства признали все, от Булгарина до Белинского, но вот его героя? Не клевета ли это на русского человека? Не срисован ли он с парижских и лондонских журналов? Ничего ещё не зная о письме Николая I, консервативная критика будто под копирку бросилась прославлять прежде всего "истинно русского" Максим Максимыча. Я подумал: а выйди такой роман сегодня, случилось бы, наверное, то же самое.
Уже после дуэли с молодым Барантом, получив заслуженную ссылку на Кавказ, незадолго до отъезда из Петербурга, в середине апреля 1840 года вышло первое отдельное издание романа "Герой нашего времени". Думаю, и вынужденная поездка героя романа Печорина на Кавказ как-то связана с первой дуэлью самого Лермонтова. То ли предвидел всё заранее Лермонтов, то ли успел отобразить в романе уже случившееся. В черновиках он пишет даже о дуэли, но затем меняет дуэль на некую "историю". Тем более он мог переписывать какие-то детали сюжета вплоть до выхода романа целиком. Ни в "Бэле", ни в "Фаталисте", ни в "Тамани", вышедших ранее, до дуэли с Барантом, ещё этой дуэльной истории нет. А "Княжна Мери" появилась уже после дуэли. Лермонтов как бы соединил умело обе свои ссылки и причины, вызвавшие их, в одну, соединил даже пророчески обе своих дуэли и показал нам такого героя, которого видел во многом в себе самом. Недаром же Белинскому так понравился сам Печорин, какие уж тут пороки?
Для Виссариона Белинского полюбившийся ему Печорин - "человек с сильной волей, отважный, напрашивающийся на бури и тревоги". Вослед за первой рецензией на роман Лермонтова Белинский во второй половине мая 1840 года сделал подробный разбор "Героя нашего времени", опубликованный в июньской и июльской книжках "Отечественных записок". Это уже была песнь и Лермонтову, и его Печорину: "Не таков Печорин. Этот человек не равнодушно, не апатически несёт своё страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища её повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях. В нём неумолчно раздаются внутренние вопросы, тревожат его, мучат, и он в рефлексии ищет их разрешения: подсматривает каждое движение своего сердца, рассматривает каждую мысль свою... "Герой нашего времени" - это грустная дума о нашем времени, как и та, которою так благородно, так энергически возобновил поэт своё поэтическое поприще и из которой мы взяли эти четыре стиха..."
Конечно, превалировали отрицательные отзывы о Печорине, к примеру, в той же славянофильской критике. Известный критик Шевырёв, к которому в юношеские годы, учась ещё в Пансионе, Лермонтов относился с большим интересом, написал в "Москвитянине" (1841, ч.1, №2), что Печорин - явление "порочное, не свойственное русской жизни, а навеянное влиянием Запада". Я бы даже согласился, что образ Печорина навеян влиянием Запада. Как и сам характер Михаила Лермонтова, росшего не в семейном, а в книжном окружении, явно зависим от творчества Байрона или Альфреда де Мюссе. Его роман, так близкий по духу Лермонтову, "Исповедь сына века", вышел в 1836 г. и тоже повествует о "пороках поколения". Но согласившись с "влиянием Запада", я поспорю с Шевырёвым, что такое явление не характерно для русской жизни. Особенно для жизни русского дворянства, всё заимствующего у европейской культуры. Как раз у нас такие явления, что во времена Лермонтова, что сейчас, доводятся до максимализма, до предельного русского экстремизма.
О таком же, гораздо более сложном, взаимодействии романа Лермонтова и с нашей жизнью, и с русской и мировой литературой пишет Владимир Набоков: "Едва ли нам стоит принимать всерьёз, как это делают многие русские комментаторы, слова Лермонтова, утверждающего в своём "Предисловии" (которое само по себе есть искусная мистификация), будто портрет Печорина "составлен из пороков всего нашего поколения". На самом деле этот скучающий чудак - продукт нескольких поколений, в том числе нерусских...