Нищета. Тихая, как пустыня. И бесшумный ветер засыпает дороги песком. И они исчезают. Поднимаешься на бархан, с которого видишь очередной. Пытаешься по нему вскарабкаться. Песок тянет тебя вниз. Но снова... И снова... Однако знаю - и Иисус, и Магомет, и Будда, и Моисей, пробиваясь сквозь пустыню, пришли к... К чему? К... мечте. Она и только она - отрицание нищеты. Но как, как же её добиться?
Трудные, нерешённые вопросы, которые воюют между собой издавна и упорно.
Ответы очень сложные, не так-то просто к ним прийти.
Однако я знаю один.
Не уставай, друг, прошу тебя, не уставай. Люби, когда тебя не любят, созидай, когда тебя разрушают, мечтай, когда цинизм тебя захлёстывает. Знаю, такое не проходит даром, но ты не уставай. Эта жизнь - единственная, потому и проживи её как единственную. Из малых примеров вырастает большой. И что с того, что цыплята-бройлеры с конвейера, общипанные до пёрышка, будут смотреть на тебя равнодушно или с житейским презрением, что жизнь может быть и легче, удобнее. Ты только не уставай. Прошу тебя. Люби, когда другие флиртуют, строй, когда в моде картонные домики, подними глаза и посмотри в глаза будущему - ваши взгляды встретятся. И, Боже мой, мой Человек, будет хорошо.
Знаю, что-когда-нибудь ты остановишься. Опустишься на последний камень на склоне жизни, вздохнёшь устало, и с твоих губ слетит: "Что мог - то и сделал". Но в душе твоей будут плескаться волны внутреннего счастья. И всё-таки разве этот день не очень-очень далеко, где-то за горами? Может быть, между ним и тобой - века. Но это тоже замечательно - века стремления. Если у нас нет мечты - значит, ничего нет.
Нищета.
Перевод Максима ЗАМШЕВА
«Я есть сын крестьянина»
«Я есть сын крестьянина»
АЛЕКСАНДР ЯШИН-100
-Осталось всего четыре слова. Жизнь. Смерть. Правда. Ложь.
Так сказал Александр Яковлевич Яшин за день до смерти, когда мы с Василием Беловым прощались с ним. На другой день проститься с Яшиным приехал А.И. Солженицын. Ждал несколько часов, однако Яшин был уже без сознания[?]
Удивительный писательский и общественный, просто человеческий авторитет был у этого ныне несправедливо подзабытого, как и многие другие замечательные писатели тех лет, человека. Провожать его в последний путь на Бобришный Угор в Никольском районе, самом глухом таёжном углу Вологодчины, приехали многие десятки писателей и были поражены безбрежным морем деревенских людей, которые со всех окрестностей пришли проститься с любимым и знатным земляком.
Причина подобного авторитета не только в том, что он как мало кто помогал людям и прежде всего - писателям. Яшин открыл талант В. Белова, когда, прочитав его книжку стихов, написанную в годы учения в Литинституте, сказал ему: "Тебе надо писать прозу". Он всячески помогал с первых шагов в литературе, выручая его из многих передряг, другому своему не менее талантливому земляку Н. Рубцову.
Яшин был надеждой и опорой всего талантливого литературного Русского Севера; а наш Север - природный кладезь народного русского языка - как известно, дал литературе немало имён.
Яшин и сам входил в литературу из самых что ни на есть таёжных глубин - точнее, самых глубин трудовой народной жизни.
И я ничего не хочу уступить
Из вверенного мне наследства, -
писал он.
Начинал Яшин ярко и крупно. Окончив в селе Никольском, куда не попадёшь иначе как на самолёте, десятилетку и поступив, представив стихи, в Литературный институт, Яшин в 1941 г. ушёл на фронт. А вернувшись, в 1950 г. получил Сталинскую премию за поэму "Алёна Фомина", по-юношески воспевавшую русскую деревенскую женщину в войну и первые послевоенные годы. А семь лет спустя, став уже по-настоящему взрослым человеком, Яшин публично отказался от Сталинской премии за эту, как ему стало видеться, чрезмерно идиллич[?][?][?]ую поэму.