- В какой исторической ситуации император принял шапку Мономаха? [?] [?] каком состоянии он передавал империю сыну?
- Не без основания К. Победоносцев предупреждал императора при вступлении на трон: "Вам достаётся Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы её повели твёрдою рукою". Это было время, когда воздействие на власть пытались оказать сторонники славянофильской доктрины. Но период этот оказался очень недолгим. Попытки воплощения в жизнь идеи Земского собора в надежде, что собор мог стать реальной альтернативой всем конституциям в мире, вместе с тем удерживая Россию на её исторической, политической и национальной основе, не оправдались. Параллельно с идеей созыва Земского собора высказывалась свойственная славянофилам идея о возможности перенесения столицы из Петербурга в Москву.
Александр III вначале позитивно отреагировал на "земские" планы, но надежды славянофилов не оправдались. Вообще же полицейские методы и политические репрессии в итоге восторжествовали над робкими попытками диалога с обществом. Например, "Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия", утверждённое в августе 1881 года, было введено в действие на три года, но потом продлевалось вплоть до февраля 1917 года. Использовались провокации и провокаторы, была создана небезызвестная "Добровольная охрана"[?]
- Что побуждало современников императора поднимать "русский вопрос"?
- С царствованием Александра III связано обращение к выработке некой "идеологии самодержавия", которую в виде единой концепции так и не смогли (а скорее - не захотели) оформить. Во многом это была именно реакция на политические и экономические перемены. Славянофильская модель не могла быть воспринята властью по той же причине, что и либеральный проект М. Лорис-Меликова. Власть считала, что стране нужны не консервативные, а тем более не либеральные или революционные проекты переустройства, а стабилизация. Но требовались и новые опоры, и их нашли, но не в славянофильских концепциях, а в таком мощном явлении, как русский национализм.
- Как объяснить феномен революционных настроений в России после реформ 1860-х? Ведь во всём мире Россия в те годы стала ассоциироваться с политическим терроризмом...
- Обращу внимание на то, что убийство Александра II определялось в советской пропаганде, как "казнь". Общество ожидало ответных действий от нового императора. В. Соловьёв, выступая перед многочисленной аудиторией, публично призвал нового императора Александра III простить убийц, патетически воскликнув: "Он не может не простить их! Он должен простить их!" О помиловании настойчиво просил и Л. Толстой. Император "распорядился передать графу, что, если б покушение было совершено на него самого, он мог бы помиловать, "но убийц отца не имеет права простить".
Здесь я хотел бы вопреки модным сегодня веяниям сказать слово в защиту казнённых. Там были яркие и сильные личности - от Перовской и Желябова до Степняка-Кравчинского и Морозова. И нужно понимать, что у них была своя правда. С их позицией можно спорить, но вспомните фразу из "Дуэли" А. Чехова: "Никто не знает настоящей правды".
Народовольцы не могли поступить иначе, но и власть не могла их помиловать. Да и сомнительно, приняли бы Перовская или Желябов милость от власти, с которой боролись. В этом есть и трагедия революционного движения, когда в борьбе с властью гибли молодые и талантливые люди. Всё тогда зашло слишком далеко. Трагически далеко.
До революции политические силы, оппозиционные власти, в определённых случаях рассматривали радикалов как тех, кто способен выступать в качестве союзников, оказывая давление на власть. "Уступи мне, а не то "он" бросит в тебя бомбу", - такова подпись под рисунком, изображавшим кадета, стремящегося завладеть престолом, и стоявшего на втором плане эсера, державшего бомбу в руках.
Кстати, после убийства С. Кирова возобладала сталинская точка зрения, что "если мы на народовольцах будем воспитывать наших людей, то воспитаем террористов". Это было воспринято как сигнал к запрету не только народовольческой, но и вообще народнической проблематики. Разработка истории народничества оказалась под запретом, а некоторые историки, занимавшиеся разработкой этой проблематики, были репрессированы. К слову, сейчас практически не осталось специалистов по народничеству. Изучать революционеров "не модно", но подобный перекос в апологетику контрреволюции только отдаляет нас от осмысления прошлого.