– Как следствие – к концу XIX века в мире Россию знали прежде всего как страну политического террора…
– Если говорить о временах царствования Александра II, то необходимо отметить, что политический террор радикалов прошёл несколько стадий, а потому говорить о нём как о чём-то единообразном вряд ли справедливо. В апреле 1866 года выстрел Д. Каракозова в царя вызвал в обществе негодование, смешанное с радостью: монарх уцелел! Этого покушения не поддержали даже трезвые радикалы (А. Герцен, Н. Чернышевский). Да и был это выстрел оголтелого одиночки. Продолжение же было мощнее.
1870-е годы начались с мирной пропаганды социалистических идей, которую вели молодые люди на заводах, фабриках, а затем и в деревне. К концу 1870-х годов организованный террор поначалу характеризуется как защита подпольной организации от предателей, провокаторов, агентов полиции, пытающихся проникнуть в эту организацию, что совершенно оправдано для людей, не желающих быть арестованными за свои убеждения. Террор продолжился как реакция радикалов на нарушения членами царской администрации законов Российской империи (Засулич – Трепов) и на неподобающее обращение с политическими заключёнными в тюрьмах или местах ссылки – опять-таки реакция на беззаконие властей.
Могло ли правительство на этом этапе как-то воздействовать на террор народников? Думается, да – достаточно было объявить социалистов легальной силой (что уже давно было сделано в Западной Европе) и наказывать чиновников всех рангов за допущенные ими беззакония. Однако власть предпочла ответить на «красный» террор исключительно «белым» террором, что нисколько не разрядило напряжённости в стране. Когда же народовольцы провозгласили террор методом переустройства общества, то никакие компромиссы между властью и радикалами стали невозможны.
Отсутствие в стране правильной политической жизни губительно не только для режима и подполья, но и для общественной нравственности. Ведь террор, «белый» или «красный», приучает обывателя к мысли, что человеческая жизнь – вещь, в общем-то, неважная и дешёвая, слова об уникальности, неповторимости личности – пустая болтовня прекраснодушной интеллигенции. Позже так оно и пошло: один террор против другого. А «прогрессивное» европейское общество (как и «передовое» российское) оказалось, конечно, на стороне радикалов, поскольку другой формы диалога с самодержавием, по их мнению, не существовало.
– Менялась ситуация в Европе, усиливалась Германия. В Россию пошли иностранные капиталы. Насколько независимой была тогда Российская империя – в экономическом, политическом и военном смысле?
– Ответ на этот вопрос будет совсем коротким. Иностранные капиталы придут в Россию в заметных размерах гораздо позже, в самом конце XIX века.
– Но государственный долг при Александре II вырос на порядок…
– И всё-таки займы ещё не достигли критического уровня. В политическом и военном отношении империя оставалась великой державой, а потому была полностью самостоятельным государством. Ошибки, порой допускаемые её верховной властью, были собственными оплошностями, но никак не навязанными извне коварными конкурентами на международной арене.
Учащиеся и учителя Перелучского земского училища Боровичского уезда
– Продолжал ли император екатерининскую политику Просвещения? Как обстояли дела с образованием в России по сравнению с европейскими и азиатскими соседями?
– Политика Просвещения XVIII века – это выстраивание «законной монархии», т.е. государства, живущего по «правильным», научно обоснованным законам, разработанным и принятым при непосредственном участии просвещённого монарха. Идеология и политика Просвещения доказали свою несостоятельность и в Европе, и в России в первой четверти XIX в., когда повсеместно началось строительство национальных государств. Законы Российской империи в годы царствования Александра II вполне отвечали требованиям своего времени, правда, жить в чётком соответствии с ними, как обычно, удавалось далеко не всегда. Верховная власть, а следом за ней и многие её слуги считали себя выше закона со всеми вытекающими из этого последствиями.
Расширение сети учебных заведений шло в России на протяжении всей второй половины XIX в., однако и в конце этого столетия большинство крестьянского населения оставалось неграмотным. При Александре II была проведена успешная реформа системы образования, особенно это касалось высшей школы, во всяком случае, в середине 1860-х гг. появился самый либеральный (включая и нынешний день) университетский устав. Большое значение в ликвидации неграмотности сыграли земские и солдатские школы, образованные в войсках по приказу военного министра Д. Милютина. В целом же империя заметно отставала от Европы и по количеству школ на душу населения, и по количеству студентов в высших учебных заведениях.