Впрочем, не так уж это и странно. Многие из нас обретают чёткость ощущений, вспоминая давно ушедшие годы. Бережно хранимая свежесть чувств – прикосновение к ним можно сравнить с возвращением в детство, с попаданием в сказку. Пусть даже для кого-то это означает попадание в Кафку.
Казак, беглец, иезуит
Местергази Е.Г. В.С. Печерин как персонаж русской культуры. - М.: Совпадение, 2013. – 304 с. – 500 экз.
Думается, книга Елены Местергази – явление знаковое. Ведь интерес к личности и творчеству Печерина – русского писателя и филолога-полиглота первой половины ХIХ в., дворянина и потомка православных казаков, "русского беглеца" (Достоевский) и «русского католика», за последние годы заметно возрос.
Вот недавно вышла биография Печерина, написанная ныне живущей в США Н.М. Первухиной-Камышниковой, «Эмигрант на все времена». Хотя, на мой взгляд, эта книга в значительной степени повторяет гершензоновскую «Жизнь В.С. Печерина» – с той лишь разницей, что в труде Первухиной значительно расширен раздел, посвящённый миссионерской деятельности Печерина (на основе материалов из западных архивов).
И вот перед нами – новая книга-биография известного печериноведа Елены Местергази. Это «история личной жизни» В.С. Печерина: «Персонажа русской культуры, человека, сознательно строившего свою биографию по литературным «рецептам» и навсегда оставшегося в книгах в качестве героя, легенды, наконец, мифа». Как отмечает автор новой книги, опорой для её построения служили литературные свидетельства, оставленные самим Печериным. В этом – и традиционность новой биографии, и её своеобычность и новаторство. Ведь охват литературных источников в печериноведении до сих пор относительно невелик. Творчеством Печерина занимались фрагментарно – в основном его центральным автобиографическим произведением «Замогильными записками». Конечно, Местергази тоже не исчерпала тему, но она попыталась представить читателю целостную картину творческого развития своего избранника, показав путь Печерина от поэзии к прозе.
Признаюсь, однако, что я исхожу из совершенно другой методологической установки, нежели Е. Местергази. На мой взгляд, все сведения о том или ином произведении и его авторе, необходимые для теоретико-литературного анализа, содержатся в самом произведении, и потому биографические подробности, следуя известной максиме В.В. Виноградова, лично я в своих работах, за редкими исключениями, отметаю.
Елена Местергази придерживается другого принципа. Она – не просто приверженец биографического метода, она – апологет этого метода. Главная её мысль заключается в следующем: для адекватного понимания литературного памятника необходимо как можно ближе приблизиться к его автору – только в таком случае мы поймём, что произведение – это сам автор, его заговорившая личность. Именно этой позицией объясняется, так сказать, «жанр» представленного исследования: пограничье между собственно теорией литературы и текстологией. Отсюда постоянные сопоставления печеринских мемуаров и высказываний с показаниями очевидцев и даже литературных персонажей. Я имею в виду главу «В.С. Печерин и герои Достоевского» – на мой взгляд, наиболее удачную и с литературной точки зрения содержательную.
Позволю себе, однако, замечание. Осторожное, с различными оговорками деление в работе Местергази нашей тогдашней интеллигенции на славянофилов и западников, на мой (и не только мой) взгляд, уже исчерпало себя. Чем больше проходит времени, тем очевиднее, что, скажем, между Достоевским и Тургеневым куда больше совпадений, чем разногласий. В этом плане я посоветовала бы любопытствующему читателю ознакомиться с блистательной статьёй В. Кожинова «О русском самосознании: в какой стране мы живём?», опубликованной несколько лет назад в сборнике «Россия и Запад в начале нового тысячелетия».
Безусловным достоинством книги Е. Местергази следует признать вывод автора, что в своей прозе Печерин в какой-то мере предвосхитил документальную стилистику ХХ века. Это очень серьёзный вывод и, главное, тщательно аргументированный. Именно поэтому книга Местергази отличается от других исследований жизни и творчества Печерина, и именно поэтому она привлечёт и уже, судя по откликам в прессе, привлекла внимание читающей публики.