Выбрать главу

Отмечены многими пользователями интернет-форумов скудость жанров, как на 5-м (а впрочем, и на многих других каналах), особенно по выходным и праздничным дням; однообразный узкоразвлекательный или неуёмно мистический уклон, как на СТС, ТНТ, «Перце», РЕН ТВ. Криминальный «горб» НТВ уже вошёл в предания[?] Но ещё и пугающе прочно вошли в сетку телевещания и многочасовые показы моноблоками: любит устраивать день «одного блюда» «Домашний», способный перекормить зрителей до тошноты даже обожаемым миллионами турецким сериалом «Великолепный век». В государственный День России на РЕН ТВ – почти круглосуточный Шерлок Холмс. А вот совсем свежая сводка: «Документальный проект» с галактическими разведчиками и пришельцами на РЕН ТВ – с 7.30 около четырёх часов с получасовым перерывом на новости (1 июля). «Реальные пацаны» около четырёх часов – ТНТ (2 июля). Военные приключения «Руины стреляют» на Пятом канале – с 11.30 до 19.00, через недолгие новости. Ситком «Осторожно, дети!» с 9.00 до 16.00 – СТС…

Что, в такой политике реализуется принцип: любимому дитяти любимое лакомство до отвала? Ничего себе забота о настроении и главное – о здоровье своей аудитории! Известно же из медицины, что нормы продолжительности безопасного времяпрепровождения перед экранами и дисплеями куда ниже предлагаемых каналами, гоняющими сериалы погонными километрами зараз. А тут – посмотрел 80 серий за один день – и на больничный?

«В 11 лет я уже знал, что буду кинорежиссёром»

"Новая экранизация «Седьмого спутника" Б. Лавренёва - стилистически прямая противоположность предыдущей (1967) с её жёсткой чёрно-белой документальностью. Геннадий Полока – один из самых парадоксальных интерпретаторов советской классики – и здесь верен себе. «Око за око» – это яркое игровое действо, где условно всё – и простран­ство, и персонажи-маски. Всё, кроме излюбленного героя его кинематографа – Дон Кихота: рыцари Полоки идут в бой за человека непременно с открытым забралом.

Евгений МАРГОЛИТ, историк кино

О РОДИНЕ И О СЕБЕ

– Как автор, горжусь тем, что картина «Око за око» снята на высочайшем техническом уровне, и радуюсь актёрским удачам. Например, исполнитель главной роли Михаил Пахоменко, как и весь актёрский ансамбль картины, был отмечен главной премией фестиваля «Созвездие», где награды присуждают сами артисты. Думаю, что и зрителям будет кого полюбить на экране без упрёка авторов в исторической необъективности картины.

– На ваш взгляд, религиозный постулат «око за око» актуален сегодня – во время возрождения православных храмов и традиций?

– Картина «Око за око» вызвана той ситуацией, в которой оказалось наше современное российское общество, – на грани социального взрыва. И я размышляю в картине: почему так происходит. Ведь противоречие между бедными и богатыми нарастает, и наше общество разделяется всё больше. Я – против острого социального противостояния, против использования истории в интересах политиков. Например, ни к чему хорошему не приведёт тотальное искажение советского периода истории, изъятие из школьной программы произведений Шолохова, Фадеева и других советских писателей. На фоне настойчивой шумихи либералов, которые настраивают народ против чиновников, кажется, что «дело пахнет порохом»! Ведь мы – один народ с великой историей и культурой, которую в очередной раз нельзя «разрушать до основания», как было с царской Россией. Даже с точки зрения рыночной экономики к советскому прошлому нашей доперестроечной России надо бы относиться по-хозяйски, осмысливая уникальный опыт прошлых достижений. Всё-таки СССР был второй сверхдержавой мира, которая в тяжелейшие годы Великой Отечественной войны смогла перестроиться и по экономическим показателям превзойти фашистскую Германию, на которую тогда работала вся Европа. А сейчас как развивается отечественное производство? Если говорить о нашей киноиндустрии, то если есть где худо-бедно создавать картины, показывать их негде. Нет государственных кинопрокатных компаний. Для страны это большое упущение серьёзного идеологического арсенала.

– Ваша самая первая картина называлась «Чайки над барханами». Как прошёл дебют? Ведь когда вы начинали в конце 50-х, в кинематографии активно работали великие режиссёры – Герасимов и Пырьев, Козинцев и Ромм.

– Да, великие мастера были ещё в строю, а я снимал своё первое кино на туркменской киностудии, в пустыне Каракум. Тогда стояла страшная жара – 56 градусов. Местные жители отказывались работать в таких условиях. Согласились бывшие зэки и некоторые российские актёры. Один из них – Коля Пастухов, за что я ему и по сей день крайне благодарен. Нынче Николай Пастухов – народный артист СССР, а тогда шёл 1959 год, мы были никто, работали как проклятые, но отснятый материал картины вызвал у туркменского руководства бешенство, и картину закрыли. Я написал жалобу министру культуры Екатерине Фурцевой. Она собрала худсовет. В него входили все корифеи нашего кино под председательством самого Ивана Пырьева. Когда они посмотрели материал, я начал было оправдываться перед ними за некоторые свои недоделки, переделки. Помню, как они внимательно слушают, а Пырьев и говорит: «Прекрасный материал! Чего ты тут стоишь, извиняешься. Я вообще считаю, что сегодня в кино родился второй Эйзенштейн!» Но представителей туркменского руководства резюме худсовета не остановило, и они сфабриковали против меня дело по «рокотовской» статье. Был такой знаменитый валютчик, которого расстреляли в 60-м году за то, что умудрился в Стране Советов сколотить капитал в несколько миллионов долларов. И мне приписали нецелевые растраты денежных средств, и пошло-поехало! А по этой статье грозило 15 лет лишения свободы или расстрел... Но мой адвокат обратился за помощью к Пырьеву. Иван Николаевич вместе с Екатериной Фурцевой написали письмо Генеральному прокурору СССР Роману Андреевичу Руденко. И вот моим «защитником» стал легендарный человек, который выступал обвинителем со стороны СССР на Нюрнбергском процессе. Только через год, уже после его вмешательства, моё дело было прекращено за отсутствием состава преступления. А вели его целых три следователя! Хотя один из них был вроде бы нормальный человек, с пониманием – везде, даже там, есть люди приличные.