И главное – в регионе продолжили геолого-разведочные исследования, а ведь их могли бы заморозить на десятилетия. Фонтан этот изменил планы Министерства геологии СССР, которое уже сворачивало здесь поисковые работы, посчитав их нецелесообразными. «Строптивый» А.Г. Быстрицкий был возвращён на буровую и участвовал в укрощении газового фонтана. А впоследствии за это открытие он был удостоен высших наград СССР – звание лауреата Ленинской премии, Героя Социалистического Труда. Так зарождалась газодобывающая отрасль промышленности Западной Сибири.
«Гиблое» место
Усть-Балык… Что это за место было такое? Гиблое, другого слова не подберёшь. Жили ли здесь вообще когда-нибудь люди? Не было этого островка среди болот и топей ни на одной топографической карте. Здесь нельзя было найти ни одного сухого места, смешались пять рек и речушек. Но Усть-Балык почему-то ни одному паводку не поддавался. Наверное, обладал всё-таки какой-то таинственной силой и энергетикой. И люди сюда тянулись. И, оказывается, жили испокон веков. Вот таким примерно неприглядным предстал перед Фарманом Салмановым и его товарищами будущий Нефтеюганск. Настроение было невесёлое. Но именно здесь решено было разместить базу сейсмопартии, чтобы капитально исследовать этот район. И место было выбрано безошибочно. В чём, конечно же, заключалось провидческое чутьё на нефть Салманова.
А вскоре в Сургут приехал Ю.Г. Эрвье, которого по праву считают «отцом тюменской нефти». А ещё между собой геологи и нефтяники называли его «верховным». Он любил сам добросовестно вникать во все проблемы и детали, не чураясь и самых мелких забот. Его невозможно было провести недобросовестной информацией или каким-либо поспешным сообщением «об успехе». Эрвье обладал цепкой памятью, знал имена сотен людей, причастных к обстоятельствам текущих дел, совершал множество ежедневных поездок по региону. И ему было не привыкать к трудностям. Сказывалась многолетняя привычка к походной жизни, тяга к людям, к недрам земли, не утихавшая с годами. «Верховный» никогда надолго не задерживался в своём кабинете: оказывался то в кабине вездехода, то в каюте катера, то оглядывал пространство тайги из вертолёта.
Из воспоминаний Ф.К. Салманова: «…Ознакомившись с положением на глубокой Пимской скважине, несколько раз пострадавшей от наводнения, мы по петлистому Сингапаю прошли в Юганскую Обь. Ночью наш катер приткнулся к берегу, так и не дойдя до будущего посёлка. Вдали мерцали редкие огоньки костров. У геологов есть почётное право первопроходцев – давать имена открытым месторождениям. Так же как путешественники, нанося на карты неизвестный остров или пролив, сразу же именовали его, так и мы, составляя опись земных глубин, широко пользуемся этой привилегией. Но если географические открытия в XX веке происходят всё реже, то геологические – гораздо чаще. Ромашкинское месторождение, принёсшее Татарии славу «второго Баку», обязано своим названием романтически настроенному коллеге.
Но раньше геологи, разбивая лагерь в обжитых сибиряками местах, оставляли за своими посёлочками традиционные названия. На острове же нам впервые предоставлялась полная свобода выбора...
– Так какое же название дадим мы посёлку? Давайте вместе подумаем, – вновь обратился к товарищам Юрий Георгиевич.
– Геолог, – не мудрствуя лукаво, сказал Биншток.
– Банально, – вмиг отклонили остальные.
– Может быть, Нефтегорск? – предложил я.
– Какие здесь горы, – парировал Ровнин, – лучше с рекой связать.
– Тогда Нефтеобск? – вновь сказал я.
– А что если назвать Нефтеюганск? – предложил Эрвье.
Название понравилось всем. Было в этом слове удачное сочетание нового со старым».
За свою жизнь Салманов открыл более 130 месторождений нефти. Точной цифры не знает – не считал. В школах Сургута, Уренгоя, Нефтеюганска, Нижневартовска, Ханты-Мансийска «проходят» Фармана Салманова. По истории: Спартак, Юлий Цезарь, Галилей, Иван Грозный, Степан Разин, Юрий Гагарин, Фарман Салманов. Ведь благодаря открытой им в Западной Сибири нефти и возникли эти города. И школы, в которых его проходят.
Он буквально чуял нефть. Но у него были и хорошие учителя. После института его направили в Кузбасс. Но Салманов понимал – тут дело пустое. Он так и сказал начальству: «В Кузбассе нефти нет». Тогда из обкома приехала комиссия – разбираться с молодым строптивым начальником нефтегазоразведки. И он решил тайно бежать в Сургут. Вместе со своей партией. Это было не только смелое решение, но и авантюрно-приключенческое, грозившее судебным преследованием. Но Салманов прикинул план переброски людей и техники – на тысячу километров вверх по Оби. Салманова пытались отстранить от работы и судить. Но его команда – 40 семей добровольцев – пригрозила забастовкой. Чтобы не нагнетать обстановку, начальство подписало приказ задним числом – о переброске партии Салманова в Сургут.