Возникло новое общество, которое многие исследователи назвали «обществом знаний» (knowledge society). Доминирующим ресурсом стал не труд, а умение продуцировать новые знания, смыслы и конструкты, а в более широком смысле – уникальные и отчасти даже невоспроизводимые продукты. Могло показаться, что марксисты оказались правы и капиталисты потеряли доминирование над обществом. Да, традиционная частная собственность начала терять своё значение – но на смену ей пришла новая собственность, ещё более «страшная» для социалистов.
Труды и зарплаты
В «обществе знания» собственность на результаты интеллектуального производства обрела совершенно новые черты – по двум причинам. С одной стороны, она совершенно непохожа на собственность прошлых эпох, так как, по сути, неотчуждаема. Феодал, вышедший из фавора короля, мог лишиться земли и превратиться в странствующего рыцаря, разорившийся капиталист становился никем в обществе, которое недавно его принимало «как родного». Но у программиста или архитектора, адвоката или врача, чемпиона в спорте или звезды эстрады нельзя отнять их умения: они всегда смогут делать то, что миллионы других – никогда. И именно поэтому зарабатывают непропорционально много. По-моему, Н. Пирогов не прав в своих воздыханиях о том, что и сегодня капиталисты доминируют в западных обществах.
Среди 1% американцев с самым высоким доходом (чтобы войти в этот круг, сегодня нужно зарабатывать $390 тыс. в год и более) всего 11% живут на ренту или доходы с капитала. Тогда как более 60% – это люди, сами зарабатывающие на жизнь даже не в качестве топ-менеджеров: программисты, врачи, архитекторы, исполнители, спортсмены, юристы, учёные.
С другой стороны, оказывается, что они во многом даже не получают оплату за труд, а производят готовый конечный продукт: программы, архитектурные решения, патентованные слоганы и новые дизайнерские решения, не говоря о сфере услуг. Высшие слои общества превращаются из капиталистов в, говоря словами прежних социалистов, «простых товаропроизводителей», получающих «неурезанный трудовой доход», по Ф. Лассалю, невозможность присвоения которого так убедительно, казалось бы, обосновали Маркс и Энгельс 130 лет назад.
В современном обществе для людей интеллектуального труда преодолевается то, что Маркс считал непреодолимым – «отделение работника от средств производства».
Сегодня практически каждый может купить компьютер и подключиться к Интернету – а уже талант и смекалка определят, станете вы простым юзером или превратитесь в Брина или Цукерберга. В результате начиная с 1970-х годов эволюция собственности шла не от частной к коллективной (которая осталась маргинальной), а от частной к личной. В 1990-м в США насчитывалось около 6,9 млн. работников, которые работали на себя, производя и продавая контрагентам информационные продукты и услуги. К 2008 г. их число превысило 38,2 млн.
«Общество знаний» становится обществом, которого не знала предшествующая история.
Этот процесс имел следствием колоссальное имущественное расслоение. Если в 1976 г., когда Д. Белл издал своё «Грядущее постиндустриальное общество», 1% самых состоятельных американцев присваивал 9% суммарного дохода, то в 2010 г. его доля превысила 24%. И проблема далеко не только в росте доходов менеджеров и сокращении налогов. Основной вклад в такой результат внесли стремительно растущие доходы людей творческих профессий. Сегодня мало кто из менеджеров получает столько, сколько зарабатывают футболисты, теннисисты, поп-исполнители, режиссёры, дизайнеры, архитекторы или юристы. Уникальный труд ценится очень дорого, а рабочие, стоящие у станка или выполняющие сервисные работы, продолжают получать гроши. И будут получать, скорее всего, ещё меньше, так как сталкиваются с конкуренцией мигрантов с «мирового юга», которых так защищают «альтерглобалисты».
Жестокий конфликт нашего времени
Сказанное выше означает: мы вступаем в опасное время. В прежние эпохи эксплуатируемые классы могли рассчитывать на реванш – собственно, о нём и мечтали марксисты. Могли, потому что собственность была, по выражению П.-Ж. Прудона, кражей: её наличие у меньшинства не оправдывалось особыми качествами владевших ею людей. Перераспределение собственности казалось естественным и нормальным. При этом борьба высших и низших классов шла вокруг распределения прибавочного продукта. Ещё А. Смит, рассматривая взаимоотношения буржуа и наёмных работников, писал, что иx интеpеcы «ни в коем случае не одинаковы; рабочие хотят получить как можно больше, а хозяева – дать как можно меньше». Классы были взаимозависимы и ограничены рамками одной страны – из этого вытекало, что работники, действуя согласованно, могли добиться выполнения своих требований.