– Можно ли сопоставить две персоны одного поколения – Владимира Ленина и Павла Рябушинского?
– Оба прожили по 53 года. В остальном ничего общего. Рябушинский был за то, чтобы обеспечить поступательное эволюционное развитие без социальных потрясений, без катаклизмов. У Ленина другой подход: чем хуже для страны – тем лучше для революции. И мечта – возглавить её и осуществить замысел о ликвидации капитализма вместе с его носителями. Они никогда не встречались, но Рябушинский высказался по поводу Ленина и его сторонников. В августе 1917 года в Большом театре в Москве состоялось государственное совещание – попытка Керенского объединить страну. Не удалось. На совещании каждый из представителей определённого политического крыла выступил с декларацией, и на этом разошлись. Рябушинский призвал людей, которые, как он сказал, претендуют на руководство страной – имел в виду левых радикалов, воспитанных в подполье, не понимавших истинных ценностей жизни, – не следовать своей социальной мечте. Эта иллюзия, прямо заявил он, ведёт Россию в пропасть. Если вы будете продолжать социалистическую демагогическую политику, сказал Рябушинский, Россию неминуемо ожидает «костлявая рука голода».
Это его выражение большевики извратили и превратили в обвинение Рябушинскому в том, что он-де намерен костлявой рукой голода задушить революцию. Смысл был совершенно иной: если будет предпринята социалистическая авантюра, понадобится костлявая рука голода, чтобы все одумались. Он был либерал настолько, насколько Ленин был радикалом.
– А что лежит в основе радикализма Ленина, неистового врага капитализма и капиталистов?
– Говорят, что большинство гениев бывает среди аутистов. Они умные, но в своём мире живут, недоступном для нас. Что касается Ленина, то у него была абсолютная внутренняя убеждённость, что он хочет России добра. И даже не столько России, как всему миру. Мессианская, пророческая идея, что Россия должна поднять флаг борьбы с мировым капиталом, добиться освобождения пролетариев, несмотря ни на какие жертвы. Чего у него точно не было, так это гуманизма, милосердия. Их заменила идея революционной целесообразности. Он был фанатиком идеи.
– Кто из персон того времени может стоять в одном ряду с Рябушинскими, кто, возможно, по сей день недопонят и недооценён?
– Коновалов Александр Иванович. Редкостного ума человек, прекрасного образования. Великолепный пианист, ученик профессора Александра Зилоти. Виртуозно владел инструментом, ему прочили карьеру сродни рахманиновской. Выступал с концертами, но затем оставил. Продолжал играть в узкой аудитории, нередко в квартете с Павлом Милюковым – прекрасным скрипачом. И это был тот самый фабрикант, предки которого 50 лет назад ходили в лаптях. Я уже упоминал его начинания в Вичуге. У него было очень осознанное понимание, что надо идти с рабочим классом рука об руку, не конфликтовать, не злить его. Заботиться, создавать нормальные условия существования.
Перед Первой мировой войной он встречался с большевиком Скворцовым-Степановым. Большевики тогда готовили очередной съезд партии за границей, денег остро не хватало. Савва Морозов уже умер, спонсоров не было. Рассчитывали на Коновалова. Скворцов вёл прямую переписку с Лениным по этому поводу. Ленин писал, что надо побольше взять у этого «экземпляра»… Вот так – «экземпляра».
– Презрение такое же, как у дворян.
– Да, деньги готовы взять, но внутренне презираем. У Коновалова был свой интерес – хотел создать нечто вроде объединённой оппозиции: либеральной в основном, но с привлечением части радикалов. Вёл переговоры с эсерами и эсдеками, чтобы действовать согласованно. Ничего не вышло, потому что у социал-демократов были свои виды. Они хотели получить деньги, но вместе с либералами действовать не жаждали. Денег Коновалов не дал…
После февраля 1917 года он вошёл в состав Временного правительства как министр торговли и промышленности. Считался лучше других подготовленным к этой должности. Довольно быстро понял, к чему идёт развитие событий, и в мае 1917 года подал в отставку. Потом Керенский снова уговорил его вернуться в кабинет. Нехотя, но вернулся. И как раз 25 октября 1917 года во время штурма Зимнего дворца именно Коновалов вёл последнее заседание Временного правительства, когда Керенский уехал в Гатчину за подмогой. Его и арестовали там, затем отправили в Петропавловскую крепость. Но большевики в это время ещё не были столь жестокими. Почти всех министров Временного правительства отпустили.