Но оцените полёт фантазии! Рядом с Международным сообществом писательских союзов появляется его российский клон. Без надлежащего представительства. Без элементарного опроса общественного мнения. Без приглашения журналистов. «ЛГ» отправила на адрес ЛФР факс с просьбой об аккредитации, который, разумеется, остался без ответа. А подвергать корреспондента риску быть вытолканным взашей охранниками мы не стали: Переверзин живёт по закону тундры и уже не пускал на конференцию законных руководителей МЛФ – Г. Зайцева и Ф. Кузнецова. Но последняя «перверсия Переверзина» превосходит всё, о чём мы писали раньше. У истоков Литературного фонда стояли крупнейшие писатели своего времени – Тургенев, Чернышевский, Некрасов, а стёр его с лица земли полуграмотный сельхозработник. Организация пережила революции, войны и всяческие нестроения, а исчезла по воле мелкого штукаря, решающего свои вопросы на уровне «распальцовки». Литфонд существовал полтора века благодаря вложениям в него созидательного труда выдающихся людей России, а перестал существовать из-за панических дёрганий одного недалёкого аппаратчика. Как такое могло произойти и отчего Иван Переверзин впал в панику?!
Недавняя проверка Министерством юстиции РФ уставов Международного литфонда и Литфонда России показала, что законы там нарушены уже на уровне названий. В 2009 г., после разгона бюро президиума, на конференции, собранной ради окончательного воцарения Переверзина и Куняева на остатках достояния советских писателей, из рядов МЛФ были изгнаны все республики СНГ, а из устава – даже упоминания о них. «Реформаторов» не устраивало присутствие представителей государств СНГ с их достаточно независимой позицией, а писателей бывших советских республик не устраивали и возмущали манеры якутского механизатора и решения его приспешников. Так Литфонд перестал быть международным. Далее: общественные организации находятся под эгидой Закона об общественных объединениях, а фонды – под эгидой Закона о коммерческих – или, в данном случае, некоммерческих – организациях. Значит, «общественное» и «фонд» в одном названии стоять рядом не могут. Общественные организации объединяют физических лиц, а фонды – юридических.
Когда Переверзину было нужно, он, колотя в рельсу, собирал сходы чуть ли не по два раза в год. Но родившемуся в дурных головах замыслу о реорганизации с переименованием созыв полноправной конференции успеха не гарантировал. Едва ли избранные делегаты (а не похмельные оппортунисты) согласились бы взять на себя ответственность за фактическую ликвидацию объединения с полуторавековой историей и всему миру известным именем. Можно ли представить, что из-за мелких нарушений противопожарной безопасности Третьяковскую галерею переименовали бы в клуб имени Третьяка, а Большой театр преобразовали в ансамбль песни и пляски «У фонтана»? По сути, Переверзин решился именно на это, хотя Литфонд как «товарный знак» не уступает ни одному всероссийскому символу!
Дискутируя о предстоящем съезде, писатели, расходясь по отдельным вопросам, солидарны в одном: необходимо сохранить союз как форму. Это объяснимо: в России за последние 20 лет столько всего разрушено и невосполнимо утрачено, что мы цепляемся за оставшиеся слабые звенья, которые ещё соединяют нас с общим прошлым – громко говоря, с Историей. И «страна писателей» не хочет суетливо менять символику и участвовать в параде повальных «ребрендингов». Выполнять директивы Минюста необходимо, спору нет, но Минюст – не этнографическое общество и сохранением традиций не занимается. Об этом предстояло позаботиться начальникам обоих литфондов, которых в одном лице воплощает полупародийная фигура Переверзина. Может быть, из названия надлежало всего-навсего убрать не слово «фонд», а слово «общественная». И это требовало бы предварительного разъяснения и обсуждения, но не имело бы привкуса очередной махинации.