Выбрать главу

Ирек КИНЬЯБУЛАТОВ

Родился в 1938 г. в деревне Абдуллино Кармаскалинского района, заслуженный работник РБ, лауреат литературных премий: имени З. Биишевой, Р. Гарипова, С. Чекмарёва, Ф. Карима, М. Гафури; лауреат Государственной премии РБ им. Салавата Юлаева, автор многих книг.

Клесты

Где иней в елях серебрится

И льдом закована вода,

Там вновь

неправильные птицы

Играют свадьбы в холода.

Еловый бор под снегом гнётся,

Летят ветра со всех концов...

А эти птицы строят гнёзда

Для ожидаемых птенцов.

В разгар зимы, в буран извечный

Птенцы выводятся себе

С особой меткой человечьей

На неприкаянной судьбе.

Верны застуженному бору,

Они не рвутся в тёплый рай...

Рождённые в лихую пору

Не покидают отчий край.

* * *

Пыль отряхнув бесчисленных дорог,

Ступаю на отеческий порог.

Мать отлучилась на закате дня,

Но дом –

Её наказом –

Ждёт меня.

Ворота – настежь, двери – наотлёт,

Мой старый дом меня годами ждёт

И молча смотрит из-под дряблых век,

Обиженно, как близкий человек.

Всё в доме как всегда: ночлег, еда.

Но мама отлучилась

Навсегда...

Гульфия ЮНУСОВА

Родилась в деревне Сарышево Альшеевского района Башкирии. Автор более двадцати книг, её произведения включены в учебники и книги для внеклассного чтения, переведены на двадцать пять языков, на её стихи написаны около трёхсот лирических и детских песен, награждена орденом «Знак Почёта», Почётной грамотой Республики Башкортостан, удостоена знака «Отличник просвещения РБ». Заслуженный работник культуры РФ, заслуженный работник культуры РБ, лауреат премий имени Х. Давлетшиной, М. Акмуллы.

Путник

Стучится в двери человек:

– Неужто дом пустой?

Я перешёл немало рек –

Пустите на постой!

Я обогнул немало гор,

Измерил сто дорог.

Я только путник, я не вор –

Пустите на порог!

Стучит, сбивая козонки:

– Поверь мне дом, поверь!

Молчат закрытые замки

И неживая дверь.

И лишь прохожие глядят

С опаскою сюда:

«Ну, не пускают, не хотят –

Так шёл бы ты куда!..»

А чтобы путнику помочь –

И мысли нет о том...

Проходит день, проходит ночь,

Молчит упрямый дом.

Проходит год, проходит век,

Идёт то дождь, то снег.

Стучится в двери человек,

Стучится человек...

Перевод Владимира Денисова

Тамара ГАНИЕВА

Родилась в деревне Киньябай Куюргазинского района Башкирии, автор поэтических книг «Ещё встретимся», «Птицы перелётные», «Серебряная роса», «Время раздумий», «Кипчаки», «Аркаим», «Агатовые купола» и др. Заслуженный работник культуры РБ, лауреат премий имени Р. Гарипова и Ф. Карима.

Лесная тропа

Оленьими копытами

тропинка заштампована.

Калинами-малинами

грусть леса зарифмована.

Гребёнкой солнечных лучей

не расчесать лесных кудрей.

Хоть чащу прочесала я 

не раз, не два, не три, не пять,

но так и не смогла познать

её величья тайного.

Вот ландыши ко мне спешат

и, как котята, ластятся.

Я по головкам малышат

поглаживаю ласково.

Вознагражденье – семена.

Любовью ободряя труд,

засею клумбу у окна.

На радость людям пусть цветут.

Иду-бреду. Домой пора.

Но вдруг виденье броское:

в пеньках засечку топора

узнала я… отцовского.

Смочили слёзы срез колец.

Стук топора и стук сердец

слились в одно мгновение

в надежду воскресения.

На тропке памяти стою.

Сама с собою говорю.

А тропка ввысь устремлена.

Деревьев много. Я одна…

Перевод Александра Шуралёва

След на снегу

Александр ШУРАЛЁВ 

Родился в селе Кушнаренково Башкирии, автор книг по литературоведению, поэтического сборника "Свистулька из стручка акации", кандидат педагогических наук. Лауреат нескольких международных литературных конкурсов («Звезда полей», «Зов Нимфея», «Поэтический Олимп» и др.), награждён медалью «За вклад в развитие образования России».

Мамина свекровь настаивала на аборте. Веский довод: для полноценного воспитания в семье достаточно одного чада (моему старшему брату шёл девятый год). Образцовый пример: папа - единственный у них ребёнок. Но вопреки настояниям свекрови, грозящим затвердеть каменным цветком-пугалом в оранжерее семейной традиции, мама, заручившись папиной поддержкой, помогла мне прорваться[?] Спелёнутый комочек привезли из роддома на санях по блекнущей белизне мартовского снега-обмылка и обтаяльника в отчий дом. Снег молчит, пока у него нет собеседников. Как только они – идущие, бегущие, едущие – появляются, он начинает говорить. Мы слышим эту снежную речь, но не понимаем её, принимая за какой-то скрип. А снег после каждого такого общения хранит, пока не растает, память о нас – след на снегу. Кто мы для снега? Кто мы для мира, в который однажды откуда-то проникаем, выпадаем маленькими снежинками, чтобы через мгновение растаять, испариться, исчезнуть куда-то? Перед тем, как зайти с заснеженной улицы домой, мы тщательно обметаем обувь и одежду от снега, стряхиваем его с воротника и шапки. Но всё равно какие-то, наверное, самые любопытные снежинки остаются, ловко и хитро спрятавшись от веника и отряски, и проникают в наше тёплое жилище, а через мгновение тают, превращаясь в бисеринки-капельки, а ещё через миг исчезают, зачастую впитываясь в половую тряпку – блюстительницу порядка в доме или высыхая прямо на повешенной одежде. Снег плачет? Отчего? Одна из наших любимых зимних забав – лепить из снега подобие всяческой живности, а прежде всего себе подобных снеговиков и снегурочек. Зачем?