Давлению «мирового сообщества» Бенеш противился вплоть до того, как 21 сентября в 2 часа ночи был поднят с постели английским и французским посланниками. Незваные гости вручили ему «полуночный» ультиматум с требованием принять требования Берлина, предупредив, что в случае отказа от «предложения» Лондон и Париж оставят Прагу один на один с Берлином. Правительство ЧСР под угрозой нападения Германии и Польши капитулировало.
О высоких мотивах политики «умиротворения»
Политика «умиротворения агрессора», по сути своей, была своекорыстной, циничной и пренебрегающей интересами большинства государств. Впрочем, так думают не все. Польский историк Славомир Дембский всерьёз утверждает, что мотивы политики «умиротворения» «были исключительно благородными»: «Поэтому мы хоть и критически оцениваем европейских политиков, ответственных за политику «умиротворения», в основном из-за её неэффективности, но их мотивировку со всей уверенностью стоит поставить выше, чем ту, которой руководствовался Сталин. Чемберлен и Даладье хотели избавить европейцев от страданий и жертв. Сталин же, наоборот, видел свой интерес в том, чтобы подвергнуть европейские народы тяготам войны».
В этом утверждении всё поставлено с ног на голову. Можно как угодно относиться лично к Сталину, но неоспоримым фактом является то, что на внешнеполитической арене руководимый им СССР последовательно проводил политику «коллективной безопасности». Это признавали тогда и на Западе. Сразу после аншлюса Австрии нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов выступил с официальным заявлением, подчеркнув готовность советского правительства «участвовать в коллективных действиях, которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усиливавшейся опасности новой мировой бойни».
В те дни руководствовавшийся «благородными мотивами» премьер-министр Великобритании Чемберлен разглагольствовал о том, что помощь Англии Чехословакии «стала бы лишь поводом для начала войны с Германией. Об этом можно было бы подумать лишь тогда, когда имелась бы перспектива быстро поставить её на колени. Я не вижу, однако, никакого шанса для этого. Поэтому я отказался от мысли дать какие-либо гарантии Чехословакии или также французам в контексте их обязательств по отношению к этой стране».
К сожалению, в 1938 году все призывы Москвы сплотиться перед лицом нараставшей угрозы войны не встречали понимания в Лондоне, Париже и Вашингтоне. Уинстон Черчилль констатировал: «Советские предложения фактически игнорировались… К ним отнеслись с равнодушием, чтобы не сказать – с презрением… События шли своим чередом, как будто Советской России не существовало».
Чемберлен сделал ставку на «умиротворение агрессора». Её фундамент был заложен по инициативе британского премьера в ноябре 1937 года в Оберзальце. Туда для секретной встречи с Гитлером вылетел Эдуард Галифакс, готовившийся занять кресло министра иностранных дел. Лорд и фюрер быстро поладили. Договорились, что при условии сохранения целостности Британской империи Лондон предоставит Берлину свободу рук в отношении Австрии, Чехословакии и Данцига.
Надо обладать извращённой фантазией, чтобы обнаружить в мотивах Чемберлена, Галифакса, Даладье хотя бы намёк на благородство. Как заметил советский полпред в Лондоне Иван Майский, Англия и Франция стремились «обуздать не агрессора, а жертву агрессии». Лондон и Париж также проигнорировали Лигу Наций, как сегодня США игнорируют Совет Безопасности ООН. Напомним польскому историку и о том, что в следующий раз восхваляемые им западные демократии блеснули «благородством» уже по отношению к его родине.
Вторая мировая война, принёсшая народам мира неисчислимые беды и страдания, также не была фатально неизбежной. И хотя история и не терпит сослагательного наклонения, но если бы Чемберлен и Даладье не стали потакать Гитлеру, ход мировой истории был бы иным. Осенью 1938 года вермахт ещё не был той мощной машиной, которой стал три года спустя, пройдя обкатку на полях Европы. Даже без участия Великобритании соотношение военных потенциалов Чехословакии, Франции и СССР, с одной стороны, и гитлеровской Германии, с другой стороны, не оставляло последней шансов на успех. Это признавали и немецкие генералы. Передав Гитлеру в полной сохранности военные, промышленные, сельскохозяйственные и людские ресурсы Чехословакии, Запад серьёзно укрепил потенциал агрессора и его решимость действовать.