– Но они создают повестку дня. Позитивной картины будущего не дают и они, но привлекательность их модели зиждется на том, что терпеть не надо. Их идеалы – абсолютная личная свобода и постоянное повышение уровня потребления. И в этом смысле они антинациональны, так как вольно или невольно транслируют снова ту же западную модель жизни. Прозападная либеральная тусовка, которая пришла к власти в 1991 году, понимает, что любовь к Родине – вещь, во-первых, опасная для них лично. Во-вторых, вещь, способная привести к превращению России в сильное государство. Они этого не хотят.
– Почему бы государству пропагандистов таких идей не сменить?
– Их потихоньку меняют. Сравните нынешнюю ситуацию с 1990-ми годами. Другое дело, что пропагандистов меняют в той степени, в какой меняется сознание самой правящей элиты. Кроме того, мы заложники свободной рыночной модели. А командные высоты в экспертном и медийном сообществе с начала 1990-х годов и по сей день занимают как раз те, кто по-настоящему Россию ненавидит.
Их концепция проста как три копейки: не надо иметь ничего своего. В России – неправильная история. Ничего умного мы никогда не говорили, и сказать не можем. Все вопросы за нас уже решили более умные дяди на Западе. Они всё давно придумали. Надо встать в очередь к западной цивилизации и ждать, когда вызовут к врачу, а потом неукоснительно выполнять то, что он скажет. В общем, они считают, что Россия должна быть абсолютно послушной.Для них мы – люди третьего сорта, не имеющие права на собственные умозаключения, не говоря уже о собственной политике. Вот этого, кстати, терпеть не надо, с этим надо бороться. В этой части долготерпение ни к чему.
– С такими «экспертами» всё ясно. Не ясно, почему их не меняют?
– Принципы управления сейчас другие, нежели были при царях или при коммунистах. СМИ находятся в частных руках. Ситуация меняется очень медленно. Прозападные либералы сильны. У них есть поддержка Запада, есть чёткое представление, какой должна стать Россия, есть по-своему привлекательная идеологическая матрица. Порока – нет, греха – нет. Такие вещи крайне привлекательны, особенно для части молодёжи. Они бьют по страстям, призывая их не сдерживать.
Беседовал Олег НАЗАРОВ
Теги: реформа
Бернар Вербер: «Мой русский читатель – это молодёжь»
"ЛГ"-ДОСЬЕ
Бернар Вербер, к имени которого публика и СМИ неизменно добавляют эпитет «культовый», - cверхпопулярный французский автор странных и забавных книг, повествующих о том, что до недавних пор было вне сферы внимания самых дерзновенных фантастов. Родился в Тулузе в 1961 году. Мировую известность Верберу принесла трилогия «Муравьи», на написание которой он потратил 11 лет. Ныне книги Б. Вербера выходят огромными тиражами. Их читают охотнее, чем постмодернистскую заумь. Интеллектуалы его не жалуют (хотя и не жалят, как гламурных писак), зато любит широкая публика. Особенно пылко любят Бернара Вербера в двух странах – Южной Корее и России, где он – частый и желанный гость. Ежегодно, и обязательно 2 октября у Вербера выходит по книге. Вот и в этом году в издательстве «Альбен Мишель» появились его «Микро-люди» (Micro-humains), второй том трилогии «Третье человечество». Однако ещё в сентябре Вербер посетил Московскую международную книжную ярмарку, где предъявил «Третье человечество» в русском переводе (издательство «РИПОЛ-Классик»). Такое явление Бернара Вербера читающему народу изрядно порадовало его российских поклонников, имя которым – легион. Вербер пишет парадоксально, но удобоваримо. И при этом он на полном серьёзе чувствует себя благодетелем, властителем дум – если не всего человечества, то своего читателя точно.
Его просторное жилище в 16-м округе Парижа поразительно нейтрально. Ни пылинки, как в операционном зале. Мебель high tech – стекло, белая кожа, металл. Ничего лишнего. Ничего личного. На стенах ни одной картины. Лишь в кабинете над письменным столом на деревянном щите закреплён рыжий муравей величиной с собаку – угрожающе реальный!
– Вы любите муравьёв?
– Мне действительно интересно разглядывать этот мир, существующий параллельно с нашим. В своей квартире-студии, где я некогда обитал, я даже оборудовал муравейник (диаметром в 3,5 м). Его обитатели – древесные муравьи – работали, размножались, даже вели захватнические войны! А потом они все куда-то разбежались.