Станет миру ковчегом и Меккой.
Неужель за чертою, потом,
В виртуальной дали, из потёмок:
– Дом родной, ты уже за холмом! –
Удивлённый воскликнет потомок?
* * *
Держитесь дороги, как мамкиной юбки
Малец-цыганёнок в базарных рядах.
Попав в круговерть разгулявшейся вьюги,
Держитесь дороги – она не предаст.
Не верьте в суровом просторе случайным
Огням, вами принятым за жильё.
Держитесь дороги, её примечайте.
Держитесь дороги, поверьте в неё.
В России такое бывает нередко:
Поднимется ветер, погаснет луна.
И я вспоминал, замерзая: соседка
В натопленной горенке тужит одна.
Когда же совсем пропадает надежда,
То спирт не спасёт, не поможет костёр.
Держитесь дороги, держитесь, как прежде,
Шагайте упрямо в белёсый простор.
Держитесь дороги в любых непогодах,
Когда на глазах заметает следы,
И ветер резвится, что твой зимородок,
Весь в инее, будто в чешуйках слюды.
Когда же в тепле, пооттаяв немного,
Я стопку налил, подцепил огурец,
Подумалось: нужная штука дорога,
И сам я ещё – хоть куда молодец!
ОСЕНЬ В РЕПИНО
Здесь у дороги ресторан «Шаляпин»,
А приглядеться: так себе – кабак.
Здесь прошлый век художника прошляпил,
Изгнаньем наградив за просто так.
Сюда слетался в жизни сладко-краткой
Цвет общества к заливу для утех.
Умчались вдаль пролётки и крылатки,
Фанерой над Парижем пролетев.
Ах, времена! Подстёгнутые бесом,
У совести, быть может, на краю,
Лесной дорогой катят «мерседесы»,
Спасения ища, к монастырю.
Гуляки тут не хуже и не лучше
Тех, кто во дни художника гостил.
Подглядывает солнце из-за тучи,
А Бог не смотрит – он давно простил.
* * *
Что б ни выпало в жизни нам: чёт или нечет,
Не для нас даже строчка: никто не забыт.
Может, песни кому-нибудь души и лечат,
Только вряд ли певцам – им пропеть и не быть.
Лишь затеет с зимою весна разговоры –
В помощь певчая рать на околицах сёл,
И на хворосте сером воробышком хворым
Запоёт, чтобы хворост расцвёл.
Зябко вскрикнет гармошка над вымерзшим садом,
Птица песню свою же услышит – замрёт.
Горлом кровь у певца… Ах, какая досада! Что там!
Песня красна. Остальное не в счёт.
Российское литературное собрание: взгляд из Петербурга
Петербургские участники Первого российского литературного собрания делятся своими впечатлениями.
Герман Садулаев, писатель : Хорошо, что собрание состоялось, - видны намерения государства поддерживать литературу, русский язык, библиотеки, школьное образование, права писателей. Не понравилась форма. На мой взгляд, уместнее были бы доклады по темам, а не обращения к первому лицу государства из зала. Первый съезд писателей в 1934 году, который проводился в схожих условиях политической и эстетической разобщённости, проводился более организованно.
Илья Бояшов , писатель : Мне кажется, власти надоело терпеть разносол и распри в писательских организациях, которые плодятся как грибы после дождя, и чувствуется желание помочь писателям создать "единый профсоюз", который бы занимался их правами, домами творчества, пенсиями, наконец. Разумно создать писательский центр, независимый от политических пристрастий. Мировоззренческий разброд может быть любой, но структурный разброд только во вред пишущим людям. В такой великой литературной стране, как Россия, писатели не должны быть бомжами и лицами без определённых занятий.
Павел Крусанов, писатель : Сам факт, что гарант Конституции потратил два часа на свободное общение с писателями, преподавателями русского языка, библиотекарями, издателями, редакторами толстых журналов и филологами, говорит о его желании понять настроения людей, связанных по роду занятий с «великим и могучим». И очень важно принять наконец закон о творческих союзах, который второй десяток лет лежит под сукном.
Дмитрий Каралис, писатель : Парадокс: русская литература существует, а писателя, создающего художественные произведения, как бы и нет. В российском классификаторе профессий есть лишь «литературный работник», который может быть и заведующим редакцией, и редактором серий, и – если Бог наградил его талантом и договором с издательством – «автором произведения». При этом союзы писателей и союзы литераторов могут по нынешним законам (на правах общественной организации) существовать в гигантском диапазоне – от межгалактических до ассоциации каких-нибудь писателей-инвалидов по зрению им. Паниковского. Есть объединения писателей-баталистов, маринистов, православных писателей, писателей-атеистов, фантастов-приключенцев, «засланцев-попаданцев» (работающих исключительно над темами засылки или попадания современного человека в иные исторические времена). Статус общественной организации, в которую угодило всё писательское сословие, унизителен для великой литературной державы.