Теги: Нестор Котляревский , Михаил Лермонтов , Анна Достоевская
Быт? Бытие?
Фото: ИТАР-ТАСС
Небольшие рассказы, пользовавшиеся исключительным успехом во времена НЭПа, смешные сценки, похожие на газетные фельетоны, - могут ли они претендовать на право быть настоящей литературой? Сколько в них примет далёких 1920-х гг.? Понятны ли эти детали сегодня? Именно вечные темы, на наш взгляд, делают произведения М.М. Зощенко, 120-летие которого отмечается в этом году, всегда актуальной, подлинно большой литературой.
Нетрудно заметить, что место, где разворачиваются события в рассказах писателя, продиктовано особенностями быта послереволюционной России. Человек практически никогда не остаётся наедине с собой. Герой русской литературы теперь существует преимущественно в публичном пространстве: на площадке трамвая, в фойе театра, перед лицом управдома или начальника особого отдела на транспорте, в вагоне, на коммунальной кухне.
Такое существование диктует более развитую систему общественных отношений. От того, как люди общаются друг с другом, теперь зависит положение человека в мире. Предшественником Зощенко в постановке подобного вопроса был Достоевский, в произведениях которого, как первым заметил М.М. Бахтин, всё время происходят публичные скандалы.
Так в рассказе "Аристократка" желание одного героя помочь другому и желание осмеять его, унизить перед всеми сталкиваются между собой. Васька-слесарь пожертвовал билет Григорию Ивановичу, несмотря на то, что этот Васька, наверное, не понял бы проповеди о помощи ближнему. Героиня же заставила Григория Ивановича унизиться, публично «выворотить» себя перед «чистой» публикой. Сцена, в которой рассказчик вывернул карманы, невольно напоминает сцену из «Бедных людей», когда Макар Девушкин на виду перед начальством ползает по полу, чтобы найти оторванную пуговку. Вспомним, что и в рассказе «На живца» старуха публично оскорбила рассказчика. Зощенко вольно или невольно нащупал одну из главных трагедий XX века – потерю уважения ко всякой человеческой личности.
Тема подозрительности занимает важное место в рассказах писателя. Все подозревают всех в мошенничестве, воровстве, обмане, хитрости. Невероятная бедность, отсутствие элементарных вещей, постоянное желание что-то достать, получить вне ставших постоянными очередей, конечно, способствовали этому. У героев нет нормальной обуви – отсюда ситуация с потерей галоши, нет ни сапог, ни карандашей, рваная одежда, не хватает ткани для портянок или простыней. Всё это обостряет значимость вещного мира.
Но не это на самом деле мучает писателя и его героев, а именно неуважительное отношение к человеку и его запросам. В рассказе «Галоша» наивный тон речей рассказчика (сказовая манера повествования) помогает увидеть, насколько мал человек перед таким небольшим начальником, как управдом или заведующий складом забытых вещей. Галоша на шкафу в конце произведения становится символом победы вещи над человеком, её возвышения над ним.
В рассказах Зощенко появляется и своя «земля обетованная» – Америка, да и всякая заграница. «Говорят, граждане, в Америке бани отличные» – так начинается рассказ «Баня». Чем же они хороши, по мысли рассказчика? Он думает, что только совершенством быта. «Помоется этот американец, назад придёт, а ему чистое бельё подают – стираное и глаженое. Портянки небось белее снега. Подштанники зашиты, залатаны. Житьишко!»
Герою кажется, что если есть портянки «белее снега» – жить можно. Но ход рассказа «Баня» рисует нам не столько бытовые неурядицы, сколько взаимное неуважение людей. Начальство бани, опасаясь, что «каждый гражданин настрижёт верёвок – польт не напасёшься», ввело два номерка и не подумало, куда их деть голому человеку. Это создаёт комическую ситуацию. Но вот ещё один эпизод. Герой привязал номерки к ногам. «Номерки теперича по ногам хлопают. Ходить скучно. А ходить надо». Выделим здесь слово «скучно». Вот эпизод из другого рассказа: «Инвалид – брык на пол и лежит. Скучает». Это из «Нервных людей». «Батюшки светы! Хоть караул кричи. Смотреть на такое зрелище грустно» – это уже из рассказа «Электрификация». И скучно, и грустно[?] Почему простые герои Зощенко говорят языком трагического русского поэта? Потому что в глубине души они страдают от того же, от чего и самые образованные герои русской литературы XIX века: от несовершенства мира, от неуважения друг к другу, от взаимонепонимания. Это и делает рассказы столь значительными.