И вот наш герой-капитан вместе с вороватым командиром автобата и завербованной женщиной ищут в этом стоге сена иголку-диверсанта. Комбат проверяет личные дела и верность маршрутному листу, капитан НКВД работает в свободном полёте – бьёт на допросах шофёров с подозрительной биографией. Пока не натыкается на «своего», который, уже стоя у расстрельной стенки, предлагает капитану позвонить по секретному телефону, чтобы узнать, кто он на самом деле. Выясняется – наш, звать Серёга (Андрей Мерзликин), для глубины конспирации числящийся в умерших. И тут начинается такое фэнтези на военно-шпионскую тему, что оторопь берёт.
Каминскую в Рождественскую ночь берут в плен немцы, привозят в Шлиссельбург, поят коньяком и отпускают, нанеся белой краской на зелёную (!) крышу автомобиля большую букву «Т» – привет своему агенту Троллю, которого они заждались в кустах у берега, и знак лётчикам, чтоб по своим не стреляли. Наш сыскарь-капитан знак не замечает, но начинает подозревать, что коньяк был отравленный – через Каминскую хотят заразить весь город, и тут же решает сжечь её на всякий случай, а если кашель и температура передадутся ему и глубоко законспирированному Серёге (который по документам числится умершим), то сжечь по законам военного времени и их с Серёгой трупы. Но сжигания Каминской в камышах не задаётся – приготовленные сухая ветка и бидончик горючего пропадают зря – героиня приходит в себя и, как вскоре выяснится, у неё воспаление лёгких.
А в это время[?] Настоящий агент, урковатый парень из поволжских немцев, пострадавший от советской власти – в голодные 30-е годы он якобы кормил мясом умерших родителей своих сестёр, сигнал буквой «Т» считывает. И заезжает с ящиками мандаринов к немцам, которые не спеша опрыскивают их поверху ядом. Такой новогодний киндер-сюрприз маленьким ленинградцам. Причём мандарины из Абхазии везут в декабрьские морозы в решетчатых ящиках, наверное, чтобы лучше сохранились. Дальше, ясное дело, следуют разоблачение и расплата – Тролль, ругая советскую власть, под дулом пистолета ест отравленный мандарин, остальные мандарины вместе с машиной летят в ладожскую полынью, а один из ящиков, к которому тянутся детские руки на медицинском пункте, удаётся в последний момент перехватить нашим агентам…
Не удалось немецким извергам испортить праздник ленинградским детям. Зря старались. И немцы, и создатели фильма. Драмы не получилось. Скорее, получился фарс с прикосновением к блокадной теме. А пересказывать остальные нелепости бытового-блокадного и военного плана, коими напичкан фильм, не хватит места на полосе.
«Ладога» – не первый постсоветский фильм о блокаде. Запомнился сериал «Ленинград» режиссёра Александра Буравского, где главной героиней стала британская журналистка, – прекрасный повод преподнести тему войны в привычном либеральном ракурсе – с точки зрения иностранца. Сериалов становится больше, количество исторических ляпов множится. Их пытаются оправдать творческими поисками, «законами кино», хотя на самом деле пренебрежительное отношение к фактам, исторической правде – это проявление непрофессионализма и лени. Сценаристы, режиссёры, продюсеры не удосуживаются изучать эпоху, о которой снимают. В этой связи хотелось бы призвать господ Буравского, Велединского, Тодоровского, а также их последователей и соратников относиться к зрителю с уважением. Тема войны, на которой кинопродюсеры делают выгодный бизнес, зарабатывают приличные капиталы, – это ещё и важный элемент духовности страны, потерявшей миллионы своих сограждан и на фронте, и в тылу, и в блокаду.
Теги: блокада Ленинграда
Кто следующий?
После скандального вопроса "Нужно ли было сдать Ленинград?" телеканал «Дождь» оказался в центре внимания. Его активно критикуют и даже предлагают закрыть. Реакция общества стала значимее события, вполне по нынешним временам ординарного. Это для 1984-го такая формулировка нонсенс, психиатрический диагноз, но реагировать столь бурно в 2014-м?..
Создалось впечатление, что все как будто сговорились сыграть в игру - сделать вид, что последних двадцати пяти лет не было, что все мы тут нормальные советские люди – «Огонька» не читавшие, «Эха Москвы» не слушавшие, «Штрафбат» не смотревшие. Игра эта оказалась увлекательной, распространяется, как хулахуп или кубик Рубика, глядишь, чего доброго, мода на норму вытеснит не только антисоветскую идеологию, но и весь капиталистический уклад. Где уж тут беспокоиться о судьбе Синдеевой, когда в опасности сама невидимая рука рынка.