Не менее важно то, что по условиям конкурса все лауреаты получили ангажемент на гастроли в США. На протяжении трёх лет у меня теперь два раза в год будут свои туры в Америке. Осенью 2013-го был первый тур – я выступал и давал мастер-классы студентам в Оклахоме и Арканзасе (первый опыт преподавания, к тому же – на английском языке).
– Какое направление для тебя остаётся главным: сочинение или исполнение? Кто ты в первую очередь: композитор или пианист?
– Сложно сказать. На данном этапе мне удаётся равноправно двигаться по этим двум направлениям. Я выступаю, у меня есть предложения от концертных площадок. В то же время ко мне обращаются музыкальные коллективы – просят что-то сочинить для них. Мои работы исполняют Московский камерный оркестр Musica Viva под управлением Александра Рудина, ансамбль «Студия новой музыки» и другие. То есть моя музыка живёт уже без моего участия – свободно путешествует от исполнителя к исполнителю.
Допускаю, что однажды именно сочинительство станет для меня более насущным занятием. Ведь я ищу творческое удовлетворение – хочу создавать новую музыку, видеть, как её исполняет кто-то другой, как её слушает аудитория. Хочется оставить настоящий след в музыкальной истории. Но это всё – общие, порой слишком абстрактные слова. Главное – то, что я не могу не писать музыку. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы объяснить, зачем я занимаюсь сочинительством.
Из творческих планов я бы отметил прежде всего желание создать крупное, даже масштабное сочинение, которое вышло бы за рамки чисто музыкальной сферы, сумело бы аккумулировать важные современные идеи...
28 февраля в Концертном зале им. П.И. Чайковского пройдёт концерт «Торжество рояля». Сочинения Римского-Корсакова, Рахманинова и других композиторов прозвучат в исполнении Никиты Мндоянца, Алексея Курбатова, Вячеслава Грязнова и Александра Гиндина.
Беседовал Евгений РУДАШЕВСКИЙ
Теги: музыка , искусство
Горькая сладость юности
Фильм «Чёрный уголь, тонкий лёд» китайского режиссёра Йинана Дяо получил главный приз
Отборщики Берлинале так аранжируют программы, что даже не самый выигрышный состав картин, отобранных в основной конкурс, начинает выглядеть как интригующая драма, фоном которой становится противостояние голливудского мейнстрима и шокирующего европейского артхауса.
На фоне Клуни и фон Триера
За Голливуд ответил Джордж Клуни, привёзший для внеконкурсного показа "Охотников за сокровищами". Он выступил режиссёром, актёром и продюсером картины, в которой собраны не только звёзды, но и (увы!), кажется, все штампы большого голливудского стиля. Убийственно скучное сочетание. Особенно на фоне простодушно прямолинейной концепции, доходчиво объясняющей, что Европа обязана спасением своих культурных сокровищ во Второй мировой войне американцам.
Европейский экстрим представил вечный enfant terrible Ларс фон Триер, появившийся после внеконкурсного показа полной версии «Нимфоманки. Том 1» перед фотографами в майке с надписью «Персона нон грата в Канне». На Берлинале, естественно, оценили этот жест, напомнивший о скандале на пресс-конференции на Каннском фестивале в 2011 году, после которого фон Триер зарёкся давать интервью и вообще разъяснять свои художественные намерения. Слоган на майке, впрочем, не означает, что второй том «Нимфоманки» не появится на Каннском фестивале. «Нимфоманка» должна стать заключительной частью трилогии, в которую режиссёр включает «Антихриста» и «Меланхолию». Что касается первого тома, то зрителю представлена отнюдь не анатомия страстей, а весьма холодная, логически выверенная конструкция, комбинирующая условность театральной сцены, систематизацию объектов желания (почти как в анатомическом атласе или энциклопедии) и отстранённое предъявление тел как роковой метки человека. Характерно, что фильм начинается как встреча «доброго самаритянина» Зелигмана (в его роли Стеллан Скарсгард) и «падшей» (Шарлотта Гейнсбург появляется в новом фильме, как и в «Антихристе» и «Меланхолии»). Их разговор напоминает местами то исповедь, то средневековый диспут о греховности природы человека, в котором Зелигман выступает в роли адвоката человека, а героиня - свидетелем обвинения, преступником, жертвой и прокурором в одном лице. Прилежное выстраивание градаций женской чувственности – от детских игр и подростковых экспериментов к изучению науки страсти и любви – завершается для героини полной бесчувственностью. На этой многообещающей ноте и поставлена точка в первом томе. Похоже, в той книге, что пишет режиссёр на экране, тело и «встречи» тел, выступают как знаки. Или – иероглифы, в которых не стёрт до конца первоначальный смысл и которые предполагают несколько вариантов прочтения. Пообещав зрителям порно, Ларс фон Триер, кажется, в итоге склоняется к жанру схоластического трактата о природе человека. В его исполнении он явно обретает гротескные черты.