Но процесс социализации беспощаден. «Кнутом нужды» он заставляет ребёнка меняться в ту сторону, которая обеспечит ему успешное существование в рамках уже организованного по определённым правилам общества. Бесконечный океан его потенциальных возможностей оказывается в «прокрустовом ложе» одного варианта понимания бытия. Всё необычное, выпадающее из ряда, значит, излишнее, незаметно, но безжалостно вытесняется из сознания. Взрослые буквально затаскивают ребёнка (через слёзы, отчаянные протесты, глубочайшие внутренние кризисы) – как в нечто чуждое – в мир окончательных знаний и логического мышления. Непрерывное и всеобъемлющее давление извне вынуждает «ориентироваться на других», стремиться прежде всего к гармонии с окружающими, действовать как все и даже думать как все.
Американский писатель и педагог Дж. Гатто в книге «Фабрика марионеток. Исповедь школьного учителя» называет современную педагогику теорией и практикой геноцида детскости. А конечным результатом такого геноцида считает подавление Бога во внутреннем мире ребёнка и его «сделку с сатаной». И это – характеристика школьной подготовки не только в США, но во всех странах, использующих западные стандарты образования.
Стремясь вписаться в цивилизованные нормы, дети вынуждены лгать себе (своему внутреннему «Я») и «ломать комедию» перед взрослыми – разыгрывать роли, всеми силами стремиться произвести впечатление, старательно подбирать слова, контролировать проявление чувств. Поэтому на пороге взрослости уже редко удаётся встретить естественные эмоции, лучистые, светлые взгляды. Чаще – озабоченность, растерянность, равнодушие. Или истерическую весёлость, слащавую неестественную улыбку. Нормальные эмоциональные реакции всё чаще заменяются аффектами – вспышками раздражительности, истеричности, враждебности. Причём чем лучше ребёнок усваивает навязываемые ему нормы – например, стремится быть отличником, – тем с большей вероятностью он оказывается в зоне такой реактивности.
Под покровом усвоенных норм неизбежно никнет от бездействия активность «духовного инстинкта», как следствие, умолкают совесть, способность к самоконтролю, внутренняя ответственность. Поэтому множатся немотивированные расстрелы людей на улицах, в офисах и школах, кровавые разборки между автомобилистами, острейшие конфликты между соседями, супругами, родителями и детьми. По данным Института психологии РАН, в России 80% убийств совершается в состоянии спонтанной агрессивности, без злого умысла и корысти. Бездушный казённый мир наполнен скрытой энергией скандалов. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть новостные программы любого дня. Всюду вражда, ненависть, ложь, страдания.
Нетрудно заметить, что ориентация на предельно упорядоченное поведение и внешнюю успешность и подверженность расстройствам идут нога в ногу. И чем дальше мы движемся по ступеням рациональной цивилизации, тем в большей мере эта связь проявляется. ХХ век дал не только впечатляющие прорывы в технике, образовании, но и столь же впечатляющее нарастание числа психических и физических болезней, разного рода фобий и комплексов, а также неожиданные срывы у вроде бы вполне нормальных людей. Причём ареной для таких срывов опять же чаще, судя по последним исследованиям ЮНЕСКО, становятся наиболее цивилизованные страны – США, Англия, Япония.
Уровень тревожности современных студентов и школьников в пять раз выше того, что был у их сверстников даже во времена Великой депрессии. Таков вывод группы американских исследователей, проанализировавших почти 80 тысяч анкет, которые заполняли школьники и студенты с 1936 по 2007 год. Тревожные и депрессивные расстройства всё чаще становятся спутниками процесса вхождения молодёжи в жизнь. Почти нормой для развитых стран стал приём детьми антидепрессантов. Миллионы детей предпочитают стать беспризорниками, и никакая сила не способна вернуть их в логически обустроенное бытие.
Предельным выражением общих тенденций, связанных с нарастающим давлением повседневных зависимостей и духовным искажением, являются быстро набирающие популярность суициды. Жизнь вроде бы становится благополучнее, а жить не хочется. Психоаналитик А. Адлер называл самоубийство «высшей степенью защиты» от неудовлетворённости действительностью и ещё больше – от своей внутренней неустроенности» . Даже смерть может видеться человеку укрытием от переживания жизненной неадекватности и связанных с нею душевных невзгод.