Осенним вечером 22 октября авангард М.А. Милорадовича вышел к предместьям Вязьмы. Перед генералом стояла непростая дилемма – по собственной инициативе брать город с ходу, пока противник ещё не закрепился, или ждать приказа сверху, рискуя потом нарваться на хорошо подготовленные оборонительные позиции. Милорадович принял трудное и правильное решение: в лучах заходящего солнца его полки пошли на приступ. Первым в Вязьму ворвались прославленные перновские гренадеры – под гром барабанов, с развёрнутыми знамёнами полк буквально на своих плечах внёс в город основные силы русских. Прямо на центральной Торговой площади разгорелась кровавая рукопашная схватка. Всё было кончено всего за два часа. Многие историки считают именно Вяземское сражение первой безусловной победой нашей армии над Наполеоном. После Вязьмы французы побежали.
Город быстро оправился после французского разорения. В столетний юбилей великой битвы на Торговой площади появился памятник Перновскому полку, чуть позже – монумент «Доблестным предкам». Но ещё большие испытания ждали впереди…
В 1940-е годы Вязьма хлебнула горестей войны, что называется, полной ложкой. В первые же недели Великой Отечественной сюда переместился областной центр – в город эвакуировали большую часть госучреждений из захваченного гитлеровцами Смоленска. В Вязьме дислоцировались подразделения Западного и Резервного фронтов, создавались многочисленные партизанские отряды. Но к осени немецкое командование развернуло операцию «Тайфун», стремясь расколоть фронт обороны и окружить наши дивизии в районе Вязьмы и Брянска. В случае удачи путь на Москву был бы открыт.
Вражеское наступление было стремительным, и вкупе с рядом ошибок советского командования оно привело к тому, что получило название «Вяземского котла». В окружение попали десятки дивизий, полков и бригад. Несколько раз кольцо удавалось прорвать и успеть вывести из окружения несколько соединений. Но очень многим пробиться не удалось… «Фанатическое», по немецким оценкам, сопротивление оставшихся без продовольствия людей дало время советскому командованию организовать оборону на Можайской линии. «Подвиг героически сражавшихся под Вязьмой советских воинов, внёсших великий вклад в общее дело защиты Москвы, ещё ждёт должной оценки», – писал Г.К. Жуков.
12 марта 1943 года советские войска освободили Вязьму от гитлеровцев. Город представлял собой сплошные руины – отступая, враг взрывал всё, что можно взорвать. Гостям Вязьмы обязательно расскажут, что к сорок третьему здесь не осталось и 10 процентов довоенной застройки. Помним, у Симонова: «Весь город был виден насквозь потому, что его больше нет»…
Есть! Конечно, до основания разрушенного войной не вернуть. Как начинаешь перебирать дореволюционные фотографии Вязьмы, поневоле удивляешься и ужасаешься: полно, то ли это место? Утрачены лучшие городские вертикали – памятники характерного «небостремительного» вяземского барокко: Ильинская и Никитская церкви с характерными главками «а-ля шапка Мономаха», погиб Благовещенский храм – феерическое ярусное пятиглавие, отважно взгромождённое на традиционный восьмерик на четверике…
Но, как говорится, богата Россия – разворовывают, а всё никак не разворуют.
Высоко на холм над рекой взобрался белоснежный Троицкий собор второй половины XVII века. Это до сих пор композиционный и архитектурный центр города.
Геометрически строгий куб тела храма словно вскипает ярусами многочисленных кокошников, и из этого кипения, словно ракеты, выстреливают вверх три ярусных же (!) шатра. Кажется, три иглы пронзают небо Вязьмы. Невероятную церковь хорошо видно с многих точек города – с другого берега реки, с Соборного холма, с Торговой площади. Смотришь и удивляешься: воистину великий, сокровенный, непостижимый клад – эти человеческие руки.
Теги: Вязьма
В поисках вымышленного царства
Н.Ф. Усков. Существует ли тысячелетняя Россия? - Сноб. 23.11.2013. Почему Россия отстала от Европы? – Сноб. 3.01.2014.
На свете есть ура-патриоты, но встречаются и атас-капитулянты. В журнале под названием "Сноб" Николай Усков опубликовал инструкцию для чистой публики – как следует относиться к истории России? Так формируется хороший тон, влиятельная мода. Сверхзадача таких публицистических директив – чтобы «приличным людям» стыдно стало думать иначе.
Усков решил стряхнуть с России всё великодержавное, горделивое, а оставить – стыд и желание уподобляться Европе. Европа для него – не часть света, а прекрасная царевна, в которую влюбился Усков-громовержец. Это, пожалуй, наиболее несуразная мода последнего времени: самые утончённые наши гуманитарии – что либералы, что националисты – вдруг стали поглядывать в сторону Европы сквозь экстатические слёзы. Найдено очередное лекарство от всех болезней: назови себя Европой, перечеркни всё, что не вписывается в каноны евроремонта, – и окажешься победителем. Европа для них – это много свободы и ещё больше комфорта. А всё дурное – азиатчина, Россия, грязь, медвежьи углы. Сделай шаг, присоединись к «цивилизации». На девиц, которые не знали переживаний острее, чем шероховатости в судьбе доктора Хауса, европейская грёза действует гипнотически.
Нам прививают гражданский комплекс неполноценности... Ускову даже «История» Акунина показалась слишком комплиментарной по отношению к русской культуре. И громовержец разгневался. Черчиллю приписывают афоризм: «Россия никогда не была такой сильной, какой она хотела себя видеть, и никогда не была такой слабой, как о ней думали враги». Усков сочинил миф о сверхслабой России. Оказывается, на задворках Европы столетиями загнивало село Горюхино, в котором ни грамоты не знали, ни гигиены, ни торговли.
Почему же такое государство возникло и не раз возрождалось, перемалывая внутренние противоречия? Почему Москва стала центром великой державы, освоившей континентальное пространство? Почему Москва, а не Краков, не Тбилиси, не Будапешт и не Ташкент? Ведь даже о воинской доблести русских Усков умалчивает. Только – недоразвитая Церковь, отсутствие производства, примитивная торговля сырьём, варварские нравы, колониальная зависимость от западных купцов. Краски сгущены до такой степени, что достаточно обратиться к любым заметкам европейцев, побывавших в Московии, – и мы увидим, насколько они добрее к стране медведей, чем Николай Усков, идеолог партии «Гражданская платформа», которая зарегистрирована в России. Неужели эта платформа расположена где-нибудь на Чаринг-Кросском вокзале?
Читаем и улыбаемся: «Русские, недовольные своей жизнью, не пытались её изменить, они просто уходили. В Литву, на Дон, за Урал, в Сибирь, теперь на Запад – русские бежали или, как тогда говорили, «гуляли» всегда». А как же вековые устои оседлой срединной Руси? Статика и динамика всегда присутствуют параллельно в истории больших народов. Вот Усков цитирует прогноз генерала Куропаткина, что население России к концу ХХ века приблизится к 400 миллионам. А ведь расчёты Куропаткина почти сбылись! Добавим Польшу к населению бывших республик СССР – и получим больше 350 миллионов. И это при урбанизации, которую не мог предсказать Куропаткин. А как вам такое смелое заявление громовержца: «Судьба будущей Руси во многом была предопределена задолго до появления человека на Земле». Вот оно как! Даже динозавров ещё не было – а с русскими уже всё ясно: не европейцы они, третий сорт.
Странное отношение к истории у нашего заплутавшего европейца. Его нервирует, что в современной России нет единомыслия. Усков сокрушается: «Не потому ли так мучительно ищем и не находим себя, что потерялись в пространстве исторического мифа, где гербом является византийский, восточно-римский двуглавый орёл, знаменем – триколор Временного правительства, когда-то образованный Петром из флага Голландии, а гимном – неуклюже переписанный сталинский «Союз нерушимый» .