В 1963 году Бархударов участвовал в дискуссии о русской орфографии, именно ему принадлежат слова: «Нужна не ломка, а улучшение нашего письма».
Круг интересов учёного широкий: лексикология, лексикография, грамматика, словообразование, история русского языка, история русского языкознания, орфография, пунктуация. Большое внимание он уделял проблемам методики преподавания русского языка как родного и как второго языка народов СССР, создал «Грамматику русского языка. (Учебник для карельских школ)». Одной из важных составляющих урока учёный считал творческую инициативу учителя.
В 1970 году за работу над 17-томным словарём современного русского языка Бархударову присудили Ленинскую премию. Он награждён орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, медалями.
У Степана Григорьевича прошли школу многие аспиранты. Под его руководством преподавал русский язык в вузе Л. Успенский. Его сын – Л. Бархударов – стал талантливым лингвистом, переводчиком, поэтом.
Профессор Л. Скворцов вспоминает: «[?]Бархударов личность легендарная… Степан Григорьевич был очень внимательным к нам, молодым. Зазывал к себе в кабинет на дружеские беседы, где, попыхивая неизменной трубкой с «Золотым руном», мог часами рассказывать о своей петербургской (тогда ещё ленинградской) молодости, об известных филологах».
В 2007 году на одном из интернет-форумов Баку обсуждалась тема «Бархударов Степан Григорьевич – филолог, автор учебника «Грамматика русского языка». Один из пользователей написал: «У меня в кабинете находится учебник Бархударова и Крючкова ещё 1947 года издания. Это великолепный учебник, лучше пока не написали. Это не только моё мнение, но и мнение огромной армии учителей». Я до сих пор помню свой школьный учебник по русскому языку, написанный Бархударовым и Крючковым. Благодаря этому выдающемуся человеку долгое время сохранялась необходимая преемственность между школьным и вузовским языкознанием.
Галия АХМЕТОВА, доктор филологических наук, профессор, ЧИТА
Теги: русский язык , филология
На пути к самому лучшему
Учебники детства: из истории школьной книги VII-XXI веков / Сост. Н.Б. Баранникова, В.Г. Безрогов, Г.В. Макаревич. – М.: РГГУ, 2013. – 407 с. – 500 экз.
"Самым лучшим" назывался в конфуцианском Китае человек, прошедший полный курс обучения и готовый к государственной работе. Разумеется, то, что он должен был знать, не могло определяться волей случая. На протяжении многих сотен лет образовательные программы, а потом и учебники не были явлением случайным, но составлялись тщательным отбором того, что было признано актуальным и первостепенно-важным в ту или иную эпоху. Этому принципу было подчинено всё – от подбора материала и отдельных формулировок до иллюстраций. Нет нужды говорить, что ничего не поменялось и в наши дни, вопрос лишь в том, каковы цели и кто определяет актуальное. И ещё в том, насколько сами учителя принимают в этом участие.
Труд учителя издревле считался уважаемым, но никогда не был лёгким и, увы, никогда не был высокооплачиваемым. В Китае иероглиф «преподавать» был идентичен значению «вспахивать языком». В России один из первых русских букварей (Кариона Истомина, 1694 год) был прекрасной и уникальной книгой, изготовленной, однако, для того чтобы привлечь к себе внимание государя. Лишь в XIX веке учение стало занятием массовым. Важнейшей книгой здесь следует считать букварь Тихомировых, увидевший свет в 1873 году и до 1917 года выдержавший сто шестьдесят одно (!) издание. Этот букварь, в создании которого принимал участие Лев Николаевич Толстой, переиздаётся и поныне, будучи особенно важным для родителей, желающих привить своим детям традиционные ценности.
Иллюстрация из современного издания
букваря Тихомировых
В советское время книги для начальной школы при строгом единообразии общей идеи приобрели впечатляющую вариативность в зависимости от того, в каком регионе вводился учебник. Так, например, в татарских букварях отсутствовала мать, работавшая на производстве: это не соответствовало патриархальным ценностям. Становятся заметны этнические различия в одежде и даже лицах людей на иллюстрациях. Но при этом пионеры были везде!
Отдельным и интереснейшим опытом были учебники для русских школ, изданные за рубежом. Вызывает огромное уважение то, как русские эмигранты первой волны изо всех сил стремились сохранить русскую идентичность. Был выделен отдельный учебный компонент – «Россика», куда включались следующие предметы учебного плана: русский язык, литература, история, география, Закон Божий, пение. Этот впечатляющий и во многом успешный опыт заслуживает внимательного изучения по сей день.
Что до советской школы, то колебания её общего курса весьма наглядны. Для того чтобы увидеть это, годится даже один учебник – литературы, и более того, одна статья в нём – о жизни и творчестве Ломоносова. «Школьная рецепция Ломоносова начинается практически с нуля, достигает точки максимума в наиболее патриотическом издании 1949 года и чем дальше удаляется от него, тем более приближается к нулю», – пишет Е.Р. Пономарёв. Что ж, не увидеть, с каким историческим событием связан подъём патриотического сознания, включивший в свою орбиту даже такую, казалось бы, идеологически далёкую личность, как Ломоносов, – невозможно.
Нет никаких оснований предполагать, что сейчас всё иначе. В 90-е годы вновь резко сократился компонент патриотический, увеличился региональный. Изменения затрагивают даже темы частной жизни. Что такое семья для современного ребёнка? Только ли это мама и папа? А может, это ещё братья и сёстры, бабушки и дедушки? Сохранилась ли свойственная советскому времени «гендерная асимметрия»? Всё это находит отражение в выбранных текстах и иллюстрациях. И, конечно, по-прежнему актуален вопрос: насколько последовательно привлекаются к созданию учебников сами учителя? Дано ли им право определять и подбирать материал? Книга, представленная в этой заметке вниманию читателей, – сборник статей, написанных хорошим, внятным языком, с привлечением обширного исторического и текстового материала. Статьи были зачитаны на международной конференции, посвящённой истории детства, и могут дать довольно объёмную картину истории учебных книг в жизни детей.
Теги: филология , учебник
Зарницы русского нигилизма
Акварельный автопортрет Михаила Бакунина. 1830-е годы
В современных философских словарях и энциклопедиях мы не найдём статей об И.С. Тургеневе. Составители исключили его из истории русской философии, хотя его "место" в ней отчасти уже давно было определено, к примеру, Д.И. Чижевским. В самом деле, среди русских писателей ХIХ столетия не было равных Тургеневу по философской эрудиции. Что же касается создания экзистенциальной прозы, то тут он опередил и Льва Толстого, и Достоевского. Поэтому слова Чижевского о том, что «Тургенев не нашёл случая высказать свои философские воззрения в печати», звучат несколько наивно. Можно сказать, всё его литературно-художественное творчество - это философия в захватывающих образах . Одно из первых выражений тургеневской философии жизни – роман «Рудин», памятник гению «непоколебимой воли» Михаилу Бакунину (1814–1876).