Необходимо отметить: Сенчину и Володарскому совместными усилиями удалась полная и окончательная победа над брутальным реализмом. Каждый вопрос Сенчина и ответ Володарского дышит парами умильной эфирности. Вот, например, ответ на вопрос, были ли киевские события ноября-февраля народной революцией или захватом власти бандеровцами. «Безусловно, это народная революция», – совершенно уверен Володарский, скромно упрятывая в это понятие и тот факт, что она дала народу подзаработать: известия, что митингующих из депрессивных областей в Киев свозили за деньги, слишком многочисленны, чтобы от них отмахнуться. «Безусловно, на майдане есть националисты, в том числе радикальные, но их явное меньшинство», – продолжает Володарский, умалчивая, что влияние определяется отнюдь не количеством, а активностью: было бы странно, если бы дрожжи в хлебе составляли большинство, и явным меньшинством были когда-то члены НСДАП, что отнюдь ничему не помешало. Особую изюминку придаёт рассуждениям Володарского откровение, что «антисемитов на майдане не больше, чем в российской Государственной Думе». Говоря это, Володарский прямо игнорирует мнение еврейского агентства «Сохнут», которое ещё в двадцатых числах февраля высказало озабоченность ухудшением безопасности евреев на Украине.
Что же Сенчин? Сенчин этого не знает. Иначе он не сопроводил бы следующий вопрос о положении дел в Киеве словами «у нас тут говорят бог знает что». Не надо повторять бог знает что. Надо всего лишь нормально готовиться к интервью. Приведу здесь коротенький анекдот о своей крымской знакомой, которую товарищ из Киева тщетно пытался убедить ровно в том же, в чём Володарский успешно убеждает Сенчина: в столице всё нормально и чистота. «Но у вас же баррикады в центре города!» – протестовала крымчанка. «Да, – подтвердил киевлянин. – Баррикады. Но между баррикадами – чистота». Кстати, достаточно глянуть данные опросов, чтобы понять: происходящего в Киеве и предместьях страшится или побаивается около половины киевлян, и Володарскому крупно повезло, что он покамест из другой половины.
При этом вещающие из Киева телеканалы вдалбливают в сознание зрителей одну немудрящую мысль: у нас, в Киеве, народная самооборона – в Крыму террористы, у нас порядок даже на баррикадах – в Крыму хаос и анархия, у нас детишки радостно ходят строем на прогулку – в Крыму детишки с рёвом разбегаются от злобных российских военных. Если читатель думает, что я преувеличиваю и что пропаганда не может быть настолько кондовой, – пусть сам посмотрит украинское телевидение и подивится тому, что, оказывается, да, может.
Дальше русский интеллигент Сенчин не может не спросить о русском языке. И киевлянин Володарский, воспламеняясь, говорит о том, что Киев вообще русскоязычный город и что русский язык никто не притесняет, даже не переживайте. Самое смешное, что в первой части Володарский не грешит против истины: Киев действительно до сих пор преимущественно русскоязычный город. В отличие от украинского ТВ и всего официального дискурса. Сей феномен требовал бы изучения, но наши мудрецы внимания на этом не заостряют. А вот на том, что «защищать русскоязычное население не от чего», ибо отмена закона об основах государственной языковой политики покамест заморожена, стоит остановиться поподробнее. Всем ещё памятны откровения заместителя только что назначенного губернатора Днепропетровской области Коломойского о том, что бунтующим регионам надо обещать решительно всё, ибо потом никто не помешает похоронить обещания вместе с бунтовщиками. Читателям, полагающим, что на заместителя не стоит обращать внимания, я процитирую слова нынешнего премьер-министра Украины Арсения Яценюка: «Хороший это закон или плохой – это отдельная история. Моё предложение – разбираться с историей и языками потом, когда страну отстоим». Нужно быть ну очень наивными людьми, чтобы верить, будто высший чиновник, который даже в период бурного русского протеста не находит в себе сил прямо осудить отмену статуса русского языка как (всего лишь!) регионального, сумеет продемонстрировать здравый смысл и благородство потом, если бунтующие регионы будут усмирены. В сущности, сказал Яценюк то же самое: сначала утвердим свою власть – а потом будем разбираться по-свойски.