Философия, например, начинается с демократии, но не остаётся в её пределах, потому что ищет не многообразия мнений, а истины, обязательной для всякого разумного существа, а потому ограничивающей пространство философии. Тупик? Бадью верит, что нет, но для этого надо идти по пути справедливости. Хотя надо отдавать себе отчёт, что в той же политике справедливость "представляется порой в качестве вынужденного обстоятельствами союза добродетели и террора".
И вообще не стоит себя тешить иллюзиями о совершенном мире. «Цена, которую приходится платить за нашу любимую свободу в западном мире, состоит в чудовищном неравенстве... С философской точки зрения в современном мире нет никакой справедливости. Соответственно мы никак не можем считаться добродетельными в том смысле, в каком его, это слово, понимали наши великие предшественники – романтики-революционеры». А отказ от надежд на справедливость и добродетель ведёт к тому, что современное общество опускается в коррупцию и не желает ничего больше.
Причём под коррупцией автор понимает не только «всевозможные хищения, которые поддерживаются капиталистической экономикой», но и «умственное разложение», которое принуждает соглашаться с таким мироустройством, и не просто соглашаться, но и вести войну с теми, кто против «отвратительного самодовольства», с которым провозглашается превосходство капиталопарламентаризма.
И главная проблема сегодня – поиски новой политической смелости, которая приведёт к возможности развития и движения жизни.
Теги: Ален Бадью. Загадочное отношение философии и политики
Одесса – русский город
Всеволод Непогодин считает, что юго-восток Украины не будет налаживать диалог с киевской хунтой
"ЛГ"-ДОСЬЕ
Всеволод Владимирович Непогодин - прозаик, публицист. Родился в 1985 году в Бобруйске. Окончил Одесский институт финансов. Автор романов «Generation G» и «Французский бульвар», финалист премий «Национальный бестселлер» и «Дебют». Сотрудничает с порталом «Свободная пресса» и газетой «Известия». Живёт и работает в Одессе.
– Каково это – быть русским писателем на Украине?
– Уместнее было бы спросить: «Каково быть русским патриотом на Украине?» Писатель я лишь в тот момент, когда пишу, а всё остальное время я бываю в различных социальных ролях. Я не переношу писательских сборищ, творческих объединений, литературных вечеров, встреч с читателями. На русских патриотов у нас поглядывают с опаской и откровенно побаиваются. Трусливые прихвостни Запада прекрасно понимают, что русские в случае чего не спрячутся по норкам, а с оружием в руках пойдут отстаивать свои взгляды и верования.
– Наверное, это накладывает на человека некоторые обязательства. Особенно в наши дни, когда...
– Ничего это не накладывает... Я – человек настроения, свободный от предрассудков. Хочу – иду на пророссийский митинг. Хочу – иду на пляж, фотографирую чаек планшетом и выкладываю снимки в интернете. Разговоры о «великой миссии русской литературы» и «священном долге русского писателя» давай оставим для филологов, протирающих штаны на кафедрах словесности.
– Но есть ведь писатели (или люди, выдающие себя за писателей), которые очень неплохо устраиваются, живя по принципу «и нашим, и вашим»?
– Так это старая одесская жизненная установка: «Одним задом на два базара». Самый яркий пример – это старый графоман Борис Херсонский, публикующий свою рифмованную сионистскую пошлость во многих российских литературных журналах и одновременно выставляющий себя патриотом Украины, сюсюкаясь с бандеровскими приспешниками.
– А ты не боишься, что у тебя как у явно прорусского, пророссийского автора возникнут какие-то проблемы? Всё-таки ситуация в Одессе, в юго-восточных регионах Украины далека от того, чтоб её можно было назвать хоть относительно стабильной. Передают, что бродят какие-то националистические отряды, устраивают провокации...
– Проблемы возникнут у всех, кто на юго-востоке Украины посмеет вступить в конфронтацию с пророссийскими сторонниками. А меня могут разве что объявить персоной нонграта в местной синагоге, где я и не бывал никогда. Националистические отряды на юго-востоке – это всё профанация. Бандеровцы за копейки рекрутировали немощных студентов-первокурсников, боящихся собственной тени, и они неумело пытаются изображать нечто устрашающее.