Возглавив музей, Ирина Лебедева, специалист по русскому авангарду и дипломированный искусствовед, не замедлила поделиться своими идеями, планами и намерениями, смысл которых, коротко говоря, сводился к звучной мысли о том, чтобы сделать ГТГ «музеем ХХI века» (как она декларировала в интервью «ЛГ», едва ли не первом сразу после своего назначения). Сегодня небезынтересно вернуться и к остальным пунктам этой «программы». Кроме появления музея нового века и тысячелетия, было обещано:
– сохранение памяти и традиций, заложенных основателем галереи, впрочем, основанных на понимании, что современный музей меняется и в него приходит другой зритель;
– превращение музея в «институцию» иного плана, что подразумевает его превращение в «место коммуникации» между обществом и СМИ, между обществом и художниками, между музеем и детской аудиторией, что является «требованием сегодняшнего дня»;
– привлечение (очевидно, в качестве постоянных посетителей) различных слоёв населения, которые «диверсифицируются» по возрасту, социальному статусу, а также по образовательному и финансовому цензу;
– воспитание «собственного зрителя», прежде всего из числа молодёжи и детской аудитории посредством инновационных способов показа традиционного материала, поиск той «формы и языка», на котором можно говорить с молодым поколением; эту нелёгкую проблему планировалось разрешить совместно с психологами и социологами «путём опыта, даже и отрицательного»;
– показ полифонии художественной жизни, общение – разговор с каждым на том языке, который ему близок;
– «музеефикация» нового (читай: современного) материала;
– чередование цвета стен в залах с целью не допустить у зрителя появления монотонности и усталости, поскольку «она наступает очень быстро, а чередование материала и цвета стен помогает переключаться, заставляет работать мозг, интеллект, душу, эмоции, давая новые силы» (очень примечательный пункт, из которого следует, что зритель устаёт духовно от тех произведений, которые ему показывают, и приходит в чувство, только созерцая приятные пастельные тона цвета музейных залов! Напрашивается революционный вопрос: а если бы самих картин в залах не было, то, вероятно, «терапевтическое» воздействие на людей стен было бы ещё эффективнее?);
– использование опыта и знаний старых сотрудников и привлечение к работе в музее молодых.
Что же мы видим сегодня? Действительно, цвет стен залов на Крымском Валу различен. Вероятно, другим признаком «музея 21-го века» можно счесть появление плазменных экранов в залах, на которых демонстрируются документальные сюжеты или фильмы, как правило, давнего советского происхождения, тематически связанные с выставленными произведениями. Например, в зале с тремя огромными картинами, на которых Сталин встречается с ветеранами Первой Конной или предстаёт на съезде жён работников тяжёлой промышленности, на плазме идёт показ старого пропагандистского киносборника, который как документ эпохи, быть может, и любопытен, но явно устарел в пропагандистском плане... В сочетании с картинами, как нам показалось, это, конечно, работает на «минус», даже создаёт некую абсурдизацию времени и личности той эпохи. Другим признаком музея нового века, вероятно, должны быть с десяток компьютеров, установленных на балюстраде холла. На них можно посмотреть в электронном виде текущие и недавние выставки, то есть то же, что и в залах. Так что молодому поколению можно уже и не ходить туда, а увидеть на плоских экранах «всю эту хрень», как выразился при нас один посетитель – наверное, из поросли выращенного молодого зрителя. Сложнее было понять, в какой мере использован при всех этих модернизациях музея опыт старых коренных работников. Это такая материя, которую глазами увидеть сложно.
Попытались выяснить это «информационно», то есть попробовав поговорить с некоторыми из них. К большому удивлению, люди, с которыми удалось побеседовать, согласились лишь на краткое общение при условии полной анонимности. Оказалось, что, например, корифей ГТГ Лидия Иовлева, серьёзный авторитет в музейном мире, снята с должности первого заместителя директора. Её влияние на ход дел в Третьяковке резко снизилось. Многие опытные сотрудники почти панически боятся увольнения или смены должности. Судя по всему, общая атмосфера нервозная, контактировать с прессой, тем более давать персональные интервью, по словам сотрудников, запрещено (!)