«Есть палочками меня научил Аркадий Ваксберг»…
«Вот купила себе в Нью-Йорке красивую шёлковую кофточку»…
«Шли с Иркой по улице в Сохо. Видим в витрине…»
«Как-то раз, давным-давно, я купила стиральную машину…»
«Когда я жила в Америке, у нас по соседству был большой супермаркет…»
«Лютой ненавистью я ненавижу салат «Мимоза»…
А свекольничек, холодчик, студенёк, ботвиньюшку – напротив того.
Ситуации потребления дарят радость встреч с тяжёлыми мирами: «Засорилась раковина – пообщалась с народом». Народ, как водится, оказался подлецом. Продвинутый потребитель всегда не доволен качеством сервиса, а стало быть, и теми, кто его обеспечивает. Тут ещё и ревность постиндустриальной цивилизации магазинов, в которых есть всё, к индустриальной цивилизации вечно чадящих заводов (а пакетов целлофановых не настачишься).
«Народ, он ведь постоянно занят физическим трудом, даже не приносящим результатов» .
Но не спешите обвинить Татьяну Никитичну в сословной спеси. Вам потом стыдно будет. Лучше послушайте. Бабушка Татьяны Никитичны одевалась скромно, потому что тайно помогала нескольким бедным семьям. Это стало известно, только когда бабушка умерла. Стали приходить письма: вы нам раньше помогали, и мы как-то жили… а теперь вы чего-то это… И тогда бабушкины обязательства безропотно взвалила на себя татьяныникитишнина мама.
А всё почему? С чего закрутилось? Да просто дедушка Татьяны Никитичны знал шесть языков и много работал – вот и была у бабушки возможность помогать тем, чей труд не приносил результатов.
Это не вывод автора. Но в рассказе это написано. Это авторская картина мира.
Вспоминается интернет-деятель Антон Носик, дискутировавший однажды на телевидении с рабочими Уралвагонзавода. Мы, говорил он им, работаем, а вы клепаете бесполезный хлам и живёте на наши налоги. И ведь прав!.. Зачем человеку, который летает самолётом, нужны вагоны?
Они оба правы. Народ часто бывает таким, что п-фу… А когда человек прав (или занимается благотворительностью), прочь сомнения. Угрызения, колебания, сопли – всё, что вменяется русской литературой интеллигенту, – это просто симптомы его космического непрофессионализма. Профессионал, знающий шесть языков, делает своё дело, и от этого хорошо всем.
Знание отменяет сомнения, а отсутствие сомнений равно знанию. Вот Татьяна Никитична объясняет: «Киров, как известно был убит по приказу Сталина…» (Кому известно, откуда? Из частушки про «коридорчик»?) А вот высмеивает социально близкого, но идейно далёкого Никиту Михалкова: тот якобы думает, что разбирается в Боге. Вздор! В боге разбирается Татьяна Никитична. Во-первых, она сама божественна, во-вторых, только что доказала бытие бога посредством свекольничка, в-третьих, она знает про теорию относительности и квантовую механику. Потребитель не дурак – поймёт, за кем сила.
Даже я, предубеждённый михалковец, в конце концов почувствовал, что сила за ней. Вот она рассказывает, как исцелила калеку-нищего – липового, разумеется. (Привязалась к нему, стала что-то нудить, он подхватил костыли, сбежал.) Рассказывает со странным воодушевлением, наполняя меня экстатической дрожью. Бессознательно настораживаешься: почему? Она, конечно, сделала хорошее дело: открыла людям глаза на проблему профессионального нищенства (никто ведь не знал), но отчего так странно, неспокойно на сердце? Будто бы она кого-то обидела… Кого?
И вдруг понимаешь: да это же она отскоком от известной сцены из фильма «Праздник святого Йоргена» пародирует Христа!.. Перевёртыш: там сострадание, тут злорадство, там настоящие расслабленные, тут фальшивый, там они становятся пригодными к жизни, тут, наоборот, «вон из профессии». Антикрайст!
Дважды в книге Татьяна Никитична со странной гордостью говорит о своей сестре: «Она ведьма!» – и один раз даже добавляет: «Такой у неё дар». Вряд ли мастерица слова не чувствует, что слово «дар» подразумевает продолжение «Божий». А тут чей?
Видимо, того бога, в котором разбирается Татьяна Никитична …
Также дважды (для вящей понятности автор старается работать двойками: по печени и контрольный в голову) упомянут инфернальный составитель «Словаря русского мата» Плуцер-Сарно. И совсем без счёта встречаются всевозможные предметы его исследований. То есть мат. С заменой буковок и без. В прямой речи и в авторской. Чаще в авторской. В авторской больше. Много, густо, неприятно, необязательно... Вроде мясистых родинок на бледной коже.