Во избежание терминологической путаницы поясню: глянец – это не только «Дом-2», прекрасная няня и кристаллы Сваровски. Всё перечисленное – лишь верхний слой явления. Надстройка, сказал бы опальный ныне Маркс. Базис, как ему и подобает, вполне экономического свойства. Постиндустриальная экономика производит не столько товары, сколько бренды. Назовите эти пёстрые фантики как угодно – симулякром (по Батаю) или общественно организованной видимостью (по Дебору) – суть останется неизменна: вторичный образ без первичного подобия. Сиречь глянец, внешний лоск, обманка. А кристаллы Сваровски – условие, воля ваша, факультативное.
Нынешний литпроцесс строится по тем же самым законам: на вторичных образах без первичного подобия. Эстетические конвенции одна за другой рухнули, и на обломках их самовластья запечатлён декалог новой, брендовой словесности. Снобовская аннотация к «Безбожному переулку» гласит: «В этой книге могло бы и не быть сюжета – Марина Степнова вышла на тот уровень, когда фабула уже не особенно нужна». Раз уж к слову пришлось: давеча Прилепин на своей фейсбучной странице отстаивал право писателя изъясняться на пиджин-рашен, – тоже важная заповедь, между прочим. Потому говорить о современной российской прозе можно лишь апофатически, отмечая отсутствие идеи, сюжета, внятной речи, здравого смысла и смысла вообще. Назвать итог пустым множеством язык не поворачивается. Ибо прав был Станислав Ежи Лец: в сумме нули дают страшное число.
Любопытное обстоятельство: наша героиня всеми правдами и неправдами открещивается от звания популярного писателя (см. выше). Не берусь высчитать долю кокетства в высказывании, но М.С. едва ли не с начала литературной карьеры пребывала в разряде must-have. В подтверждение – кое-что из послужного списка. Например, приличные тиражи: дебютный «Хирург» – 3000, «Женщины Лазаря» – 5000, «Безбожный переулок» – 8000. Или издательство: респектабельное «АСТ», причём уже на старте. Или реестр опекунов: литагентство «Банке, Гумён & Смирнова», крёстная мать всех российских бестселлеров Елена Шубина, критик Вячеслав Курицын и прочая, прочая, прочая… Слишком много людей трудилось над тем, чтобы выдать сумму нулей за нечто. Стало быть, возражать против поплитовского ярлыка по меньшей мере бесполезно. Сказано – в морг, значит, в морг!
Другое любопытное обстоятельство: недавно наша героиня преподавала неофитам азы писательского мастерства вместе с Татьяной Устиновой и (цитирую интервью) «прочими славными людьми». Ещё вопросы есть?
ПОЧЁМ КОШЕРНАЯ СВИНИНА?
«Изначально любая книга – грандиозное враньё, но люди будут в него верить, они станут переживать за героев. Именно поэтому мне кажется особенно важным не провраться в мелочах». ( М. Степнова, из интервью еженедельнику «День за днём»)
Упражнения в апофатическом литературоведении разумнее всего будет начать с цитаты:
«Неожиданный окрик «лежать» застал его в самый неудобный расплох… В следующую долю секунды перед носом у него уже были крупные поры пыльного асфальта… Из того места, которое только что загораживала огарёвская стриженая голова, торчала, чуть покачиваясь в щите, сапёрная лопатка. И лезвие её, любовно наточенное капитаном Цыбулиным, аккуратно рассекло букву «о» в слове «Родина» – словно кто-то вдруг произнёс его с иностранным акцентом.
Остальные солдаты стояли, обомлев, как будто играли с ротным в «Море волнуется – раз». На плацу лежал один Огарёв…
Я же говорю, отличный станешь офицер, присудил ротный удовлетворённо и спрятал лопатку» («Безбожный переулок»).
Да-а… гусар, однако, ваш ротный, Марина Львовна. А не успел бы боец увернуться? Да ещё и во времена перестроечной показательной порки! Статья 106, а то и вовсе 102 (пункт «д») УК РСФСР, – и прости, капитан, никогда ты не будешь майором… Впрочем, любой из степновских персонажей способен озадачить читателя всерьёз и надолго:
«– У меня есть вопросы по динамике неголономных систем, – негромко подсказал Линдт…
Они с Чалдоновым сидели за столом для заседаний и ловко, словно картёжники, бросали друг другу засаленную практически до съедобности тетрадку, которую Линдт извлёк откуда-то из-под груды своих лохмотьев» («Женщины Лазаря»).
Про собственных Невтонов – понимаю и разделяю. Но растолкуйте мне, где, как, когда вобрал в себя из того местечкового воздуха, которым он дышал, – этот 18-летний юноша, – дух динамики неголономных систем?!. Хотя, по верному слову Екклезиаста, не от мудрости спросил я об этом, – всё только начинается: