Как спасательный парашют.
Нет у междоусобий линии,
Смерть минувшего не вернёт,
Плащаницею этой синею
Тело жёсткое обернёт.
Как здесь танки понаворочали –
И куда лежать головой?
Кровью мокнет по Новороссии
Чернозём её даровой.
Над донецкою степью пуганой
Кропивянка поёт судьбу.
Ватник пылью пропитан угольной –
Не смывается и в гробу.
Кровь пробьёт покрова холстистые,
Запечётся – не разорвут.
Это русскою реконкистою
СМИ речистые назовут.
Всеволод ЕМЕЛИН
ПОХОДНАЯ ПЕСНЯ
Собирались ополченцы
В православные полки,
Осетины и чеченцы
И донские казаки.
Поднимались добровольцы,
Никому не ведом страх.
Пусть трепещет Коломойский,
Украинский олигарх.
На иконе образ Спаса,
Вьётся множество знамён,
Провожают из Донбасса
В бой ударный батальон.
Шаг чеканила пехота,
На плечах своих несла
РПГ и пулемёты,
И ПЗРК «Игла».
Чтоб ответить западенцам
На прозападный их курс,
Чтобы степи под Донецком
Не топтал Кончита Вурст.
И пока колонной длинной
Шли по городу войска,
Чернобровая дивчина
Обнимала паренька.
Умоляла: «Сделай милость,
Береги себя, мой свет».
И слеза её скатилась
На его бронежилет.
Уходили не по-детски
В бой простые пацаны,
Это было под Донецком
В грозном зареве войны.
Будем помнить эти годы,
Цвет Георгиевских лент,
С нами братские народы
И российский президент.
И когда-нибудь потомству
Сложат песню старики –
Про бои у Краматорска,
Про славянские деньки.
Теги: Украина , майдан , поэзия
Гришковня
Евгений Гришковец. Боль: Повесть и два рассказа. - М.: Махаон, Азбука-Аттикус, 2014. – 304 с. – 25 000 экз.
Псевдопопулярность Гришковца вполне понятна. Она сродни популярности еды из Макдоналдса: быстро, дешево и вредно. Быстро и легко читается, дешево и безвкувсно по художественному исполнению, вредно для восприятия и эстетически, и этически. Некая стилистическая немощь со скудным языком и банальными образами и сравнениями.
Вот, например, повесть "Непойманный".
Сюжет такой. Один бизнесмен, менее успешный, собирается попросить у более успешного денег взаймы, чтобы спасти от разорения свой ресторан. Но попросить всё никак не удаётся. Друзья без конца ругаются. А поругавшись, посылают друг друга. Как уж тут попросишь. А ещё у более успешного сын наркоман, и менее успешный всё пытается вразумить своего друга, что, дескать, нужно спасать сына, а не только заниматься бизнесом... Прямо так и видишь, как читает книгу Гришковца какая-нибудь усталая провинциальная тётенька с крохотной зарплатой и ворохом семейных проблем и изо всех сил сочувствует бизнесмену, у которого – шутка ли – ресторан прогорает! Да что там её провинция! Подумаешь – пьянство и нищета, подумаешь – работы нет, подумаешь – ежегодно исчезают с лица земли десятки деревень и сёл в России, – это разве проблемы! Проблемы настоящие они вот где, в Москве, у крутых бизнесменов.
Иногда на уроках литературы учителя зачитывают отрывки из сочинений, чтобы предостеречь класс: так писать нельзя! Проза Гришковца местами напоминает такие же беспомощные и смешные сочинения. «Сколько лет они дружили, столько и ругались, если выпивали без свидетелей и компании. А тут Вадиму необходимо было поговорить без свидетелей. Поговорить правильно и деликатно. Деликатно потому, что поговорить нужно было о деньгах. И ещё потому, что у Бори деньги были, и много. Очень много! Давно. А у Вадима они то были, то не были. А в этот раз их не было вовсе. Их отчаянно, абсолютно, ужасно не было. И они так же отчаянно и ужасно были необходимы». В этом небольшом отрывке слово «были» употребляется аж восемь раз. И три раза слово «поговорить». Не допускать подобные ляпы учат в старших классах средней школы. А вот как выразительно Гришковец пишет о любви отца к сыну: «Однако Боря любил Митю. Сильно. Своих чувств он старался прилюдно не показывать, но Вадим знал эту любовь. Она проявлялась во многих ситуациях. А ещё Вадим не раз видел, как Боря смотрит на сына. Только Боря, очевидно, не знал, что с этой любовью делать».
Два друга-бизнесмена Боря и Вадим несколько раз на протяжении повести выпивают и ругаются, ругаются и выпивают. Эти сцены «особенно удаются» Евгению Гришковцу. Уж здесь он может развернуться во всю ширь своего изобразительного дара. На нескольких страницах звучат примерно такие диалоги: « – Вадим, боже упаси! – искренне и пьяно сказал Боря. И дальше, на другой странице: « – Вадим, что стряслось? – совершенно трезвым голосом спросил Боря и пьяно моргнул». Или: « – Что стряслось? – прищурившись и испытующе уставившись прямо в глаза Боре, пьяно спросил Вадим». Состояние опьянения описывается в основном двумя фразами: «пьяно спросил» и «пьяно сказал». Где-то ещё было «пьяно икнув», «хмельно беспомощно заморгав» и «сказал со всей пьяной твёрдостью».