– Почему же везде быстро растут торговые центры? На кого они рассчитаны? Значит, доходы растут?
– В торговле относительно высока оборачиваемость и относительно мал горизонт инвестирования. Торговля часто прикрывает нелегальный бизнес или корпоративную коррупцию. Иногда топ-менеджмент убеждает хозяев вложить деньги в строительство центров, приводит туда своих людей, зарабатывает, а потом заявляет, что ситуация ухудшилась, расчёты на высокие прибыли не оправдались[?]
– Неужели хозяева корпораций так наивны?
– В России плохой корпоративный менеджмент. Со времён приватизации, когда была раздача собственности. И она, и громадные деньги попали не к самым, мягко говоря, лучшим управленцам. Крупный бизнес у нас зачастую управляется из рук вон плохо. И в банковском секторе тоже.
А вот среди средних банков встречаются сильные и здоровые, но экономическая ситуация в стране такова, что они всё равно вынуждены вести рискованную политику. Это Сбербанк сидит на госденьгах и потому не упадёт никогда, обслуживая бюджетников и пенсионеров. Средний банк должен искать деньги и потом отдавать с процентами. А в условиях спада дать кредит – это проблема, ибо не мал риск, что его не вернут.
– Немало экспертов считает, что сокращение банков – благо: пусть их будет меньше, но зато надёжных.
– Всё должно определяться целесообразностью. Если создадите эффективную систему из двенадцати крупных банков – хорошо. В Канаде их вроде бы как раз столько. Если хватает на большую страну, то и ладно.
Хороши укрупнения, которые происходят во время экономического роста: по причине целесообразности и выгоды, когда люди понимают, что лучше объединиться, а не действовать врозь и конкурировать.
А вот объединение под давлением экономических обстоятельств и регуляторов – не совсем здоровый процесс. Не видно пока, чтобы в результате появлялись новые игроки на этом рынке. Малые банки умирают, но крупные их не покупают. Зачем, если клиенты и так будут вынуждены прийти к ним?
– Возможно ли оптимизировать банковскую систему?
– Главное - задаться этой целью. Но не видно, чтобы Центробанк ставил такую задачу как первоочередную, для него главное — борьба с инфляцией. Его политика весьма жёсткая и ведёт к удорожанию кредитования.
Но не в цифрах жизнь. Главной целью ЦБ должно быть обеспечение развития (экономики или отдельных отраслей), либо привлечение иностранных инвестиций, либо более эффективное использование государственных денег.
Увы, нет общей стратегии, объединяющей Центробанк, Минфин и правительство в одну команду, которая бы точно знала, чего она хочет от экономики.
– Отчего так? От недостатка компетентности? Или это следствие зацикливания на частных интересах?
– Всего понемногу. Есть ведомственная конкуренция, и она большая. Минфин – структура, которая неохотно идёт на сотрудничество даже с другими министерствами, постоянно стремясь показать свою особую значимость. Денежную политику могут проводить в интересах отраслей. Если активно печатают деньги, выкупая валюту и ослабляя рубль, это явно выгодно газовикам и нефтяникам.
Учреждение какого-то единого центра создаст некое ведомство, которому все должны подчиняться. Но вот подчиняться-то как раз никто и не хочет.
Администрация президента таким центром не является. Её задача – информировать президента, давать аналитику, ориентировать в происходящем, предлагать варианты решений. Это больше консультационный орган. Хотя и чрезвычайно влиятельный, из него исходят и законы, и важные решения, но всё же это инструмент для президента.
– Советник президента Глазьев говорит и пишет о том, что надо радикально менять схему управления экономикой с опорой на государственную собственность
– Глазьева считают радикалом, и у него нет сильной поддержки в администрации президента. Он человек действительно взглядов государственных, нелиберальных. Но таких людей наверху мало, их совокупный интеллектуальный ресурс невелик. Новая генерация практиков уже выросла в иной парадигме. Состыковать советскую и новую экономические парадигмы весьма сложно. Вот китайцы нашли третий путь. Они не метались из крайности в крайность. Мы же прошли через разрушение при Ельцине.