Их обманывали компаньоны, чиновники, пугали кредиторы, поставщики и бандиты. Они бились об эти "булыжники", полагая, что так и придётся (долго ли? выдержим ли?) трястись по ним до конца своих дней. Не предполагая даже, что эта неровная, скользкая, ухабистая дорога выведет их вдруг на магистраль, на которой были уже иные правила, иные принципы, а главное, иные горизонты.
Искусство флористики
Андрей всегда писал стихи.
Валентина всегда занималась рукоделием.
– Я чувствовала, что такого ритма, который задавала торговля, долго не выдержу, – признавалась Валя. – Нужен был какой-то выход. Я его нашла в творчестве. Стала покупать книги по рукоделию. Всё равно какому: по бумаге, ткани, макраме. И эти книги – а я долгое время испытывала угрызения совести перед семьёй, потому что за каждую книгу надо было платить, – так вот, эти книги расширили моё видение, мой кругозор.
Вскоре она уже владела художественной резьбой и искусством бумагокручения – квиллингом, которому её обучил мастер из Таиланда. Макраме освоила ещё в Казахстане, а уже в Москве при Институте графики в 2004 году закончила курсы по флористике – созданию букетов, композиций, панно, коллажей из различных природных материалов, там же освоила вязание по интерьеру. Хотели у себя в магазине открыть отдел портьер, но так и не открыли. Зато год назад предложила Валентина свои услуги Дому творчества, где и стала передавать детям всё то, что умела сама. Они с учениками создавали композиции, а Андрей обрамлял их поэтическими фразами.
Сегодня вокруг них объединились разные творческие силы города: поэты, художники, краеведы, учителя, бывшие рабочие Карабановского хлопчатобумажного комбината. Объединились с одной целью – создать в городе музей, сохранить хотя бы малость от того богатого наследия, которое уже частью разворовано или потеряно, но всё ещё встречается в частных коллекциях, в брошенных подвалах и цехах, даже – в бывшей котельной бывшего комбината.
А началось это с пасхального яйца, которое Валентина задумала сделать на конкурс, ежегодно проводимый в канун Пасхи в Сергиевом Посаде. А может быть, раньше – с выставки картин в Александровской слободе.
Картины были вышиты шёлком и ошеломляли зрителя тем, что казались живыми. А ещё тем, что вышиты были женщинами-инвалидами. Валентина взяла тогда визитку, оставленную на выставке одной из мастериц. Да и забыла о ней года на два. Вспомнила, когда захотела заказать детям по картине как свадебный подарок. Приехала по указанному в визитке адресу. И поведали ей печальную историю.
Их было 15 человек – инвалидов, которых учил вышивать шёлком 90-летний японец. Большинство по окончании учёбы пошли работать «себе на карман». Лишь четверо остались верны творчеству. Работали артелью. И когда у одной из четверых женщин случилось несчастье, остальные отдали ей все свои сбережения. Но именно в это самое время из Японии прислали настоящие шёлковые нитки. Посылка была оставлена на таможне. Её следовало выкупить. А денег не было. И каждый день пеня делала нитки дороже.
Узнав об этом, Валентина примчалась домой, сгребла весь свой, как они с Андреем говорили, неприкосновенный запас – 60 тысяч рублей, которые заработали, торгуя в Москве в пасхальные дни бумажными цветами, и отдала мастерам. Позже они рассчитались с нею картинами. С тех пор она и стала приобретать картины. В первую очередь – местных художников.
– Кто-то покупает себе шубу или сапоги, я буду ходить в тапочках, но куплю картину, – говорит она. – Сейчас, чтобы все мои коллекции выставить, потребуется огромный зал. Мы хотели приспособить под него магазин, но у нас его отобрали. Говорю городским властям: «Найдите помещение под музей, я отдам всё, что у меня есть». Музей нужен!.. Да ведь это была бы визитная карточка города[?]
Кроме картин у неё сейчас есть ещё и коллекция ситцев.
Старинная ткань
Поначалу она и не думала их коллекционировать. Просто скупала ткань. Для декоративных фартуков. Фартуки были из ситца. Знакомая заболела раком. И Ключниковы надумали шить эти фартуки для неё, чтобы она продавала их в Сергиевом Посаде и тем зарабатывала на лекарство. Позже её взяли в магазин и даже открыли под неё отдел с одной лишь целью, чтобы она была на людях, не оставалась один на один с болезнью.