Игра Онаняна причудлива – помимо научных терминов он вплетает в узор своей поэзии и высокие, мифические образы (ладья Харона, Лета, Космос и Хаос), и привычные, бытовые словечки (вроде офисного планктона, зомбоящика и стёба); простые, размеренные ритмы меняет на динамичные, будто летящие с горы строчки. Поэт играет самыми разными гранями языка, стремясь преломить в них своё мироощущение.
Читателю понемногу открывается двойственность поэтического мироощущения Глана Онаняна. Он пишет как человек, знакомый с закономерностями физического функционирования мира, изучивший его, казалось бы, досконально, переживший и обдумавший множество жизненных явлений. Стихи Онаняна – его способ продолжать познание жизни, души, такого механизма, который далеко не всегда поддаётся материальным законам и нашему разумению. Это – бесконечное пространство для изумления, вопрошания, утверждения и для открытия – не физических законов и не философских максим, но – своей души.
Это моё тело!
Это мой дом!
Это мой город!
Это моя страна!
Это моя планета!
Это моя Галактика!
Это моя Вселенная!
Но где же моя душа?
Теги: Глан Онанян , Палиндромы судьбы
Пятикнижие № 36
ПРОЗА
Дафна Дюморье. Извилистые тропы. - М.: АСТ, 2014. – 350 с. – 2000 экз.
"Я сделал своей вотчиной все ветви науки", – писал знаменитый англичанин Фрэнсис Бэкон в возрасте тридцати одного года. Впрочем, роман Дафны Дюморье, впервые переведённый на русский язык, – не о Бэконе-учёном. Точнее, его учёный статус назван, но не показан. Не это интересует известную английскую писательницу. «Извилистые тропы» – роман об интригах. О долгом пути Бэкона к вершинам государственной власти.
Его затруднения на этом пути, переписка с английским монархом и его фаворитом, жестокие правила игры королевского двора, из которой то и дело выбывает проигравший – казнённый, опальный, умерший[?] Впрочем, Бэкон все испытания выдержал. Вторая интрига заключается в том, что где-то рядом, среди ближайшего окружения, находится автор того корпуса литературы, который известен нам как автор «шекспировского наследия». Дюморье не считает, что это Бэкон – скорее всего, нет. Но и не сомневается, что он, посвящённый, знал, кто был истинный Шекспир.
ПОЭЗИЯ
Баир Дугаров. Азийский аллюр: Стихи. – Улан-Удэ: Издательство ОАО «Республиканская типография», 2013. – 208 с.: ил. – 1000 экз.
В новую книгу народного поэта Бурятии Баира Дугарова вошли так называемые анафорические стихи, представляющие новаторский опыт в области евразийской поэзии. Это один из первых в российской литературе сборник анафорических стихотворений, синтезирующий традиции русской поэзии с тюрко-монгольской. Данная форма стихосложения расширяет ритмико-стилевые возможности поэтического письма и, несомненно, вызовет интерес у читателей:
Молния в небе сверкала –
стрела Хухэдея,
Морок вселенский
до самых глубин рассекая.
И опять тишина наступала
в небесных просторах.
Благодать, тишина безмятежная…
Впрочем, в книге и немало текстов, написанных в русской традиции стихосложения. Тем любопытнее, наверное, выглядят эксперименты в области синтезирования поэтических традиций.
ЭССЕИСТИКА
Владимир Даль. Круг жизни / Сост. В.И. Порудоминский. – СПб.: Алетейя, 2014. – 400 с. – 2000 экз.
Эту сложно составленную книжку разве только и можно отнести к эссеистике, но особенной, пожалуй, для семейного чтения. Тут и биографические очерки (интереснейшие – о Пушкине), и рассказы, сказки, этнические легенды и пословицы, словарные статьи. «Круг жизни» – название неслучайное. Принцип составления книги (весьма эклектичный) можно охарактеризовать как циклический, распределённый по временам года. Вот как открывается весна: сезонными приметами. Потом следуют сказки и эссе о сказках, причём текст отчасти принадлежит Далю, а отчасти – составителю; периодически вкрапляется в текст книги жизнеописание. Этот головокружительный план чтения не облегчает. Временами кажется, что составитель и сам в точности не знает, почему включил в тот или иной раздел определённый кусочек творчества. Зато богатство материала очевидно. «Русским мирянином, немецким христианином Далем Ивановичем» называл себя сам автор в шуточной автобиографии, и эта пёстрая игра отражена в представленной книге.