– «В России надо жить долго», – говаривал Корней Чуковский. Вы прошли путь профессионального партийного функционера, работали на ответственных постах в ЦК КПСС, добились успеха и в науке, написали учебники, по которым училось не одно поколение российских юристов, в том числе и международников… В последние годы занялись литературой, нередко возвращаетесь в ваших романах к жизни в Советском Союзе. Что – прежде всего – унаследовало наше общество от той поры, на ваш взгляд?
– В России государство и власть всегда олицетворяло первое лицо: царь, вождь, генсек, а сегодня – президент. И начиная с 1917 года до сих пор окончательно не легитимизирован порядок прихода к власти и ухода из неё высшего правителя страны. Конечно, можно возразить: все эти процедуры предусмотрены действующей Конституцией. Но этот аргумент мало кого убедит, ведь речь идёт не о юридической стороне вопроса, а о его главной, политической составляющей. Ведь в стране ещё не образована реальная политическая система: партии, общественные организации и другие демократические институты, конкурирующие между собой своими программами, за которыми стоят общие или групповые интересы граждан.
Сегодняшние политические партии, представленные в парламенте, как и сам российский парламент, пока далеко не самостоятельны. Депутаты, сенаторы и партфункционеры борются между собой за близость к первому лицу, полностью вмонтированы во властную вертикаль и фактически являются государственными чиновниками различных номенклатурных уровней. Но самое главное другое: в массовом плане ещё не появился гражданин с большой буквы – избиратель, определённо автономный от власти, с высоким гражданским чувством ответственности за страну.
Таким образом, единственным реально действующим государственным институтом сегодня является первое лицо страны – президент. Получается, что и сегодня Россия в изменённой, осовремененной форме остаётся единовластной. Именно он – первое лицо – в соответствии со своими мировоззренческими представлениями и личными интересами определял и определяет внешний и внутренний вектор развития страны. Это означает, что великая непредсказуемость в развитии нашей страны остаётся, ведь реальных сдержек и противовесов во властных структурах как не было, так нет и поныне. По ельцинской Конституции и сегодня президент не входит ни в одну из властных ветвей и находится на недосягаемой высоте над ними. Застрахованы ли мы, что вдруг и однажды к власти у нас не придут повелители типа безвольного Николая II, людоедов Ленина и Сталина, авантюрного Хрущёва, малообразованного гедониста Брежнева, недальновидного реформатора Горбачёва, властолюбивого популиста Ельцина?..
Сегодня нам повезло – у руля страны вполне адекватный, энергичный руководитель. А завтрашний день находится под большим вопросом до тех пор, пока не будет создана широкая народно-общественная политическая платформа, не будет проведена децентрализация. Безрадостно, если не сказать печально, ещё и другое: в России не существуют моральных авторитетов. Отсюда и огромная ответственность, лежащая на первом лице государства. Президент страны вынужден отвечать абсолютно за всё, в том числе и за моральные устои общества.
– Позвольте с вами не согласиться. В России никогда не было дефицита в пророках. Разве не являлся моральным авторитетом, скажем, Лев Толстой?
– Полноте! Ему повезло, что не дожил до семнадцатого года. Если бы к графу Толстому в Ясную Поляну пришли шариковы, пожалели бы они его как «морального авторитета»? Сомневаюсь… С тех самых пор жестокость и немотивированная агрессия стали у нас банальностью. В России и по сей день считают, что важно быть не правильным, а сильным. Отсюда – и преступность, неуважение законов, мздоимство… Владимир Путин, безусловно, понимает, что надо поменять состояние национальных мозгов. Но как это сделать?
Русский народ обижен на всех и вся после девяносто первого года. А началась эта «обиженность» с многих факторов далеко загодя. Ещё в 20-е годы произошло разрушение основ традиционной русской семьи. В последующие времена выдавались такие зарплаты, что мужчины перестали быть кормильцами. Чтобы нормально содержать семью, надо было нарушить закон. Русские – люди доверчивые, и они многие годы верили в ту оптимистическую, барабанную чушь, которую им внушали Хрущёв, Брежнев и иже с ними. А верхушка страны, столичные чиновники, номенклатура, прежде всего – Москвы, Ленинграда, Харькова, Киева, Закавказья и Средней Азии, уже жили с теневой экономикой. Самыми богатыми людьми стали руководители экономики и торговли, распределительной сферы, цеховики, фарцовщики…