Бурдье
Бурдье полагает, что власть может быть символической. Что это значит? Например, Маркс придумал теорию пролетариата. А такая социальная группа, как рабочие, стала себя осознавать в терминах этой теории, полагая, что ей нечего терять, кроме своих цепей. Вот это и будет означать, что у Маркса имеется символическая власть. Эта власть основана на вербальной суггестии, то есть на внушении, в результате которого какие-то концепты становятся условием существования социальных групп. Власть философов проявляется в том, что они заставляют говорить на своём языке. В семье символическим капиталом обладают родители. Поэтому умные родители не будут говорить своему ребёнку, что он глупый или некрасивый. Они знают силу символического воздействия слова.
Фуко
Для русских понятие власти сосредоточено в слове "царь". Для Фуко власть не зависит от того, что означает слово «царь», был он или нет. На его взгляд, власть не сконцентрирована в какой-то одной точке. Например, нельзя думать, что власть сосредоточена в Кремле. Нет её и в парламенте, принимающем законы. Власть - это не законы. Законы, что дышло: как повернёшь, так и вышло. Власть, как пыль, проникает всюду. Она везде. Она воспроизводится в каждой точке и во всякое время. Власть исходит отовсюду. Идеальным местом для власти являются тюрьма или больница. Между тем её можно заметить в семье, детском саду, школе, в институте. Как она проявляется? В языке, жестах, позах, в праве говорить и в праве лишать слова. Она зависит от того, где ты сидишь в классе за школьной партой, как тебя зовут, куда тебя приглашают прийти или куда не приглашают. Власть проявляется в навешивании ярлыков, в именованиях и переименованиях. Сам по себе язык не имеет власти, но он позволяет строить классификации, в одну из клеточек которых ты попадаешь. Всякая классификация – это подавление человека. Власть приучает человека к дисциплине. Дисциплинарная власть принуждает каждого знать своё место. Власть стремится всё видеть, оставаясь невидимой, как в «Паноптикуме» Иеремии Бентама. Она стремится поместить человека не в темницу, а в комнату со светом, с тем чтобы в каждое мгновение видеть, что человек делает.
Что же есть власть?
Власть – это то, на что нельзя смотреть прямо. Лицо в лицо. И поэтому никто не знает её лица. И не может назвать её по имени. Власть анонимна. Она, как медуза Горгона, гипнотизирует. Живое каменеет под взглядом власти. А слуги неожиданно испытывают нужду в услугах того, кому они служат, то есть господина.
Предметом власти может быть только власть, и ничего кроме власти. Власть нуждается в непрерывном расширении власти. Где заканчивается это расширение, никто не знает.
Сила не создаёт власть. Комара можно убить, если есть сила, но нельзя его силой втянуть в поле власти. То есть нельзя его приручить. Собаке – приказывают, и она подчиняется, но кошку – просят. Приказ и просьба обращены к тому, кто уже находится в поле власти, под действием её гипноза, и это делает возможным само существование как приказа, так и просьбы.
Интеллигенция смотрит на власть рефлексивно. Она её видит, а власть её нет. Почему? Потому что у интеллигенции есть щит Персея: имитация. У неё есть способность строить сложные синтаксические конструкции. Она всегда может укрыться за изощрённым терминологическим языком. Термины и синтаксис являются тем способом, которым интеллигенция выстраивает свою форму власти. Но даже образованные люди видят не власть, а своё отражение во власти.
Менеджеры политики
На исходе XX века повседневностью овладели структуры виртуальной власти: мода, реклама, PR. Сообщения о событиях теперь заменяют сами события. Образы власти составляют существо самой власти. К власти мало-помалу демократическим путём приходят не политики, а менеджеры. Поэтому сегодня правят не политики, а менеджеры политики, мыслят не мыслители, а менеджеры мысли, то есть люди, которые делают так, что мыслью являет себя то, что менеджеры публикуют в качестве мысли.
Делить власть нельзя. В результате деления она теряет силу. Абсолютная власть – это власть не над другим, а над самим собой. Власть без насилия над собой – это не власть, а педагогика. Власть не нужна там, где есть логика, где царит разум. Власть нужна человеку грезящему, чтобы избавиться от грёз. Каждый человек носит в себе свой хаос, свою субъективность, преодолеть которую помогает другой. Но другой также заражён субъективностью, в попытках преодоления которой люди часто обращаются к Богу.